Куда пропали снегири? - [14]
ОБУЗА
И засобиралась девица замуж. Хорошенькая, живая, весёлая, любительница поплясать вволю, да попеть звонко. Складненькая, проворная, работящая, про таких говорят - всё при ней. А при ней всё и было, невеста хоть куда, одно любование. Засобиралась замуж, загорелись глазки огоньками нетерпения и счастья. Отец приметил: дочка влюбилась. Вечерами под гармошку поют, а до утра не расходятся. Только вычислить не мог отец, кто он, тот молодец, которого осчастливит его красавица Нюся. Недолго жил в неведении, вот он и начался осторожный разговор по душам:
- Я, пап, замуж хочу...
- Дело хорошее, жениха-то толкового приглядела?
- Толкового, нетолкового, а я его люблю и пойду за него замуж.
Вроде как загадками говорит, а уж так твёрдо, его порода - упрямая. Услышал отец весть, и застучало отцовское сердце так громко, что вот-вот выскочит из груди.
- За Сергея пойду, за Солопова.
- За слепого?!
- А я его, пап, люблю.
- Я тебе покажу - люблю! За слепого парня замуж надумала! Кнутом сейчас как перетяну пару раз, вся любовь-то и выскочит. Я тебе дам - люблю...
Правда, пошёл за кнутом. Только не выскочила из головы любовь, а засела в ней ещё прочнее и основательней. Многого не знал отец. Не знал, что никакая это не дочкина блажь, что уже давно говорят они о будущей семейной жизни с Сергеем, обсуждают, мечтают, планируют. Позади удивление и страх самой Нюси. Услышала признание в любви, ойкнула:
- Да ты же слепой! Ты меня не видишь, ты солнца не видишь, какой из тебя муж?
Он не возражал. Дождался, когда она выговорит ему всё, да и сказал тихонько и ласково:
- А я, Нюсь, работать буду.
Она скрыла от него главное. Скрыла, что когда ещё маленькой девочкой проходила мимо их дома на окраине Орска, видела дым, поднимающийся из трубы, вглядывалась в окна с простенькими занавесочками, у неё щемило сердце от жалости: в этом доме жил слепой мальчик. Она пару раз видела его издалека, видела, как неуверенно и осторожно ходит он по двору, как в сопровождении мамы идёт по улице. Слепой мальчик. Мальчик, не видевший солнца, а только чувствовавший его на своём лице, мальчик, не видевший Божиего мира, а живущий в вечной темноте и царстве звуков. Она не знала, что солнце он всё-таки видел. До трёх лет рос как все, шалил, познавал жизнь, всматривался в букашек, пробирающихся по своим делам в дремучих травинках, в ярких бабочек, в мамины добрые глаза. И вдруг - ослеп. Ел кашу, а ложку не доносил до рта, промахивался, сидел, измазанный кашей.
- Что с тобой, Серёженька?
Серёженька ослеп. Стали водить его по врачам, да только те врачи разводили беспомощно руками. Вырос мальчик. На гулянках молодёжных выделялся среди парней высоким ростом, статью и красотой. Гармошка - подружка его заветная! Как играл Сергей, как упивался звуками, как повелевал мелодиями, то укрощая их, то давая им вольную, выпускал в невидимый им мир. Он, слепой юноша, своими тонкими, чуткими руками подчинял себе сердца и ноги своих зрячих приятелей. Он хотел - они пускались в пляс, хотел - усмирялись в одночасье, хотел - они озорно обменивались частушками, хотел - грустили и смахивали слезу. А он ловил, ловил напряжённым слухом звонкий девичий смех. Он узнал бы его из тысячи. Нюра, Аня Кириллова, девушка, подарившая его сердцу царское чувство первой любви.
- Выходи за меня замуж.
- Да ты слепой, ты ведь солнца не видишь...
Вышла. Грозный отцовский кнут беспомощно повис на ржавом гвозде в захламлённом сарае.
Первенец их, Славик, прожил два с половиной годика. Всю жизнь Анна Ивановна вспоминала о нём. Вот сейчас бы в школу пошёл, вот сейчас бы школу закончил, женился бы.
- А сейчас у него бы уже не только дети, внуки были, а у меня правнуки, - мне сказала с лёгкой грустинкой.
Пожилая, 82-летняя женщина, прожившая с мужем долгую, непростую жизнь, верная жена слепого мужа, теперь уже несколько лет вдова. Господь благословил семью Солоповых после Славика ещё тремя детьми. Любовь, Татьяна, Леонид теперь уже зрелые, серьёзные люди, у всех свои семьи, но живут в Орске и мамину тихую, уютную квартирку без присмотра не оставляют. Денис уже правнук. Пришёл, когда мы сидели да чаёвничали, рассматривали семейный альбом.
- Ты прадеда помнишь?
- Нет, он умер, когда мне полгода было. Но бабушка Таня мне про него много рассказывала. Мама моя родилась, а он тихонько над кроваткой наклонился, осторожно провёл рукой по лицу: «Наша порода, - говорит, - солоповская...»
Удивительно, но Сергей Михайлович всё своё семейство «знал в лицо». А жену любимую описывал один к одному.
- Ты у меня небольшого росточка, глаза у тебя большие, серьёзные, лоб высокий.
А она ни одну обновку себе не справила без мужниного строгого совета. Приглядела драп на пальто, добротный, цвета подходящего. Идут вместе в магазин, Сергей руками придирчиво ощупывает ткань, недовольно сдвигает брови:
- Нюсь, давай другую поищем, что-то мне эта не внушает доверия.
Ищут другую. Покупают вместе, вместе придумывают фасон, вместе идут на примерку. И вместе радуются: к лицу пришлось пальто, да и сидит как влитое. Он и сам любил красиво одеваться, и что удивительно - во всё светлое. Это мне удивительно, а Анна Ивановна моему удивлению удивляется:
