Кублерос - [47]

Валентина подошла поближе, пытаясь различить надпись на камне. "Громова Наталья Андреевна 02.08.1976 – 20.10.2011"…?

– Слава…

– Вы хотели поговорить с мамой? Только не расстраивайте ее, прошу. И пожалуйста, не забирайте у нее цветы, это ее любимые. Я вас там подожду, снаружи.

Топот сандалий ушел, затихая, в сторону выхода. Немного помятые, но такие же свежие, как и три часа назад тюльпаны лежали на могильной плите, благоухая. С фотографии на нехитром гранитном памятнике на Валентину смотрела женщина с такими же зелеными глазами, как и у владельца утопавших сандалий.

6. Сказка о чуть-чуть другом мире

– Эх, молодежь… – проворчал Снекрит, глядя в окно, за которым сияло солнце, звучал раскатистый смех и веселый говор. Услыхав как кто-то рассказывает шутку, старик поморщился и поскорее отошел, чтобы не растрачивать драгоценные эмоции, сел в кресло. – Умирают по пять раз на дню, смотреть смешно. Растратят Запас за десяток лет и что будут делать? Задумаются, а уже поздно!

– Да-да. – Грохан покивал, привстав на кровати. – Сами не ведают, что творят! Веселье через край, ржут как лошади… Я прочитал на днях – пять минут смеха отнимает ровно треть нормы Запаса! Как можно позволять себе такой неслыханный расход?

Снекрита передернуло.

– Треть? Кошмар. Значит, я немало израсходовал за школьные годы! Эх, мне бы в то время хоть каплю разума…

– И не говорите! Однажды, когда мне было двадцать, я умер двенадцать раз за день! Уже что-то понимал, но ведь на тебе…

Снекрит поморщился.

– Ты про эту… как ее? Вроде бы ты уже рассказывал как то.

– Про нее. – лицо Грохана вдруг утратило часть недвижимости, в которой пребывало все время. – А все таки чудесный был день, чудесный…

– Не говори ерунды. Это же надо – двенадцать раз!

– И около десяти после, неделю кряду. Потом она уехала. Все к лучшему.

Мир, в котором жили Снекрит и Грохан, был необычен. Необычен настолько, насколько необычен любой Мир, с точки зрения наблюдателей из другого, вроде нас с вами. Смерть была здесь явлением привычным. К тому же, как выясняется, люди умирали здесь порядка двенадцати раз за день!

Тут же воскресали – у человека лишь на мгновение кружилась голова и темнело в глазах.

Но количество воскрешений было ограниченным и равным для всех. Это число, которое здесь звали Запасом, каждый человек чувствовал от рождения – точно так же, как любой из нас может почувствовать биение собственного сердца, если прислушается.

Подобная «смерть» наступала в двух случаях: в полночь – разом у всех, и после того, как человек испытывал определенное количество эмоций. То количество эмоций, которые человек мог испытать, прежде чем умирал, считалось одной нормой Запаса. Набрал норму – умер – и вновь воскрес, и так, пока твой Запас не иссякнет.

– Кошмар. – столь же сварливо повторил Снекрит. – Надеюсь, ты ее больше не встречал?

– Мы написали друг-другу по разу. Помню, читал я ее письмо… умер дважды.

– Я бы выкинул. Да-да, выкинул бы к дьяволу!

Раздался звонок в дверь. Снекрит, кряхтя, пошел открывать. За дверью стоял странного вида парень в костюме, со стопкой одинаковых книг в руке. Озарив лицо радостной улыбкой парень вдохновенно начал говорить явно заученную и много раз произнесенную речь.

– Здравствуйте! Верите ли Вы в увеличение своего Запаса? Следуйте за нами, и мы дадим шанс испытать больше за Ваш срок! Прочитайте нашу книгу…

– Пшел прочь. – Снекрит захлопнул дверь, даже не изменившись в лице. Вернулся в комнату и сел в то же кресло. – Чертовы сектанты…

Грохан вдруг улыбнулся и хохотнул, тут же себя, однако, оборвав. Запас есть Запас. Если уж придется навсегда умереть, то пусть это будет позже – к этому он пришел в итоге.

– Снекрит, вы всегда были таким?

– Каким?

– Идеально невозмутимым. Я преклоняюсь перед вашей способностью так беречь свою Норму. Наверняка большую половину жизни вы умирали лишь в полночь?

– Да. Я еще потопчу эту землю, будьте уверены! Растрачивать себя на ерунду я не намерен. Живу-дышу и этим весьма доволен

Грохан снимал у Снекрита квартирку квартирантом. Переехал в этот городок около трех лет назад, в поисках спокойного места.

Жизнь его прошла спокойно, с самого детства к Запасу его приучали относиться бережно. «Проживешь подольше – подышишь побольше» – была любимая поговорка его Отца. Мать вторила: «Спокойствия кряда – жизни награда». В таком окружении жил он до двадцати лет, не растратив и шестой части Запаса, чего не сказать о его сверстниках.

В двадцать поехал в другой город, по учебным делам. Город стоял на берегу Черного моря… Да-да, название моря совпадало с нашим. Чтобы примерно представить тот город, вспомните – если Вы конечно были там – наш Симферополь. А если не были – побывайте, чудное место.

В мире Грохана тот город звался Анинск. Там он случайно столкнулся с девушкой, звали ее Лилианна. Она была в Анинске проездом. Когда Грохан по привычке, при знакомстве, спросил ее про Запас, она лишь рассмеялась, что его удивило и даже возмутило.

Но позже, теплым вечером приморского августа, на безлюдном пляже, который освещала лишь полная луна, среди бесконечной россыпи звезд, все стало просто и ясно. Подслушивать тот разговор было бы преступно, потому я о нем ничего не знаю, и о содержании мы можем лишь догадываться.