Кто свистит в ночи - [34]
– Вроде бы сегодня смена Питера?
– Нет-нет. У Питера сегодня крестины племянника. Сестра пригласила.
– Вот как? Ну, другое дело! Разве я могу разочаровать сестру Питера? – Мик закинул шляпу на вешалку и устроился за столом. Росс занял свое место, а коллеги направились к выходу.
Росс развернул «Нозерн дейли лидер», которую оставил Пе́трович, и уткнулся в разворот с рекламными объявлениями: газета возвещала новую эру телевидения с высокой четкостью изображения.
– Выходит, ты что-то обнаружил? – пробурчал Блай.
– О чем ты?
– Ну, по делу Хэмфрисов. Теория жевательной резинки…
– А, да-да. – Мик углубился в свою таблицу со штрафами, постукивая двумя пальцами по клавиатуре.
– Не самая серьезная доказательная база? – Росс рассматривал его поверх развернутой газеты.
– Вот именно.
– Нужно найти что-то более существенное, дружище.
Мик ждал, что Росс скептически ухмыльнется, но тот был серьезен.
Гудноу вдруг вспомнил про вторую улику – загадочную мертвую кошку, о которой заикнулся мальчишка Хэмфрисов. Парень мудро решил не демонстрировать труп Пе́тровичу. Наверняка он в курсе, чей это питомец.
Мик нашел номер Хэмфрисов в записной книжке и потянулся к телефону. Росс поднял взгляд от газеты, и Мик передумал звонить. Завтра. Он поговорит с мальчишкой завтра. Не стоит сейчас тревожить его мать.
Глава 20
Дверь захлопнулась, и Хэл, шлепая сланцами, поспешил к сушилке для белья. Деревьев во дворе не было, но за забором, на холме, висело соседское белье, отбрасывая густую тень на их двор, так что, как папа и хотел, двор был затенен без всякого нагромождения деревьев в саду. Хэл потянулся к сушилке за своим бельишком, и вдруг его рука дернулась, точно попав в осиное гнездо.
– Мама? Мам!
Она выглянула за дверь.
– Я же сказала, не буди его… Что случилось?
– Смотри! – нетерпеливо указал Хэл на веревку. – Да смотри же!
Мама кинулась к нему. На сушилке в основном болталось нижнее белье – трусики, колготки, бюстгальтеры. Все было искромсано чьим-то ножом. В ластовице трусиков и чашечках лифчиков были вырезаны большие неровные дыры. Хэл молча смотрел, как мама швыряет белье в корзину. Испорчено было и его белье, и трусы Эвана.
– Не говори Эвану…
– Конечно, но… – А почему, собственно, от Эва-на надо хранить тайну? Хэл не видел никакого смысла врать. – Но почему, мама?
– Лучше ему об этом не знать.
– Думаешь, это Свистун?
Мама молча подхватила корзину с бельем и исчезла в доме. Хэл вспомнил о кошке, упакованной в пакет из-под муки. Она по-прежнему лежала в папином ящике для книг. Констебль Гудноу должен вот-вот подойти – самое время слазить в тайник и достать улику.
Хэл вернулся в дом, засел в гостиной. За стеклянной дверью разговаривала по телефону мама. Она говорила шепотом, чтобы не слышал Эван, и практически умоляла папу приехать, доказывала, что он ей сейчас нужен, как никогда. Наконец ее встревоженный голос смягчился, и Хэл подумал, что папа наверняка о них беспокоится.
«Почему же нет?» – спросила мама. Вероятно, папа сказал, что вернуться не может.
Хэл видел мамин силуэт сквозь стеклянную дверь. Он был совершенно неподвижен, точно набросок на холсте. «Джон?» Что отвечал папа, Хэл, разумеется, не слышал.
Мама провела рукой по волосам.
«Не могу я звонить Дугу каждые пять минут. Зачем его дергать… О боже мой! Почему ты так считаешь?»
Что бы там ни сказал папа, мама вскочила со стула, бросила: «Ладно, Джон, делай как знаешь».
Мама нажала на рычаг телефона и долго стояла, упершись взглядом в стену. Хэл даже начал беспокоиться, но мама снова подняла трубку и набрала другой номер.
Гудноу остановился под сушилкой для белья, поднял пару изрезанных трусиков и глянул на корзину с испорченными вещами. Вполне понятно, почему миссис Хэмфрис не желала, чтобы дети их видели. Другое дело, что скрывать улики бессмысленно: не поможет.
Держа трусики за резинку телесного цвета, Мик изучил ластовицу. По краям ее зияли дыры, точно проделанные ножом с зубцами на лезвии. Тот же рыбацкий нож, что и в случае с Чарли? Без экспертизы доказать это невозможно, а значит, придется раскапывать могилку собаки. Только кто же разрешит этим заниматься? Явно не Брэдли, а у Мика таких полномочий нет. В любом случае – не сейчас.
Он поднял еще одни трусики – на этот раз подростковые. Те были разорваны без всякой системы: ночной гость почти не воспользовался ножом, словно пытался скрыть свои истинные намерения. Объектом его интереса была мать.
Мик вытащил из кучи белья бюстгальтер, поднес к глазам. В выступающей части каждой чашечки были проделаны отверстия. О чем думал преследователь, когда уродовал лифчик? Создавал белье, которое носила бы женщина его мечты? Или тут что-то более зловещее? Может, он кромсал тем самым интимные части женского тела? Если уж она отказывает ему, так пусть ее прелести никому не достанутся… И все из-за того, что миссис Хэмфрис отказалась поговорить с ним по телефону? Ее назойливый гость все меньше и меньше напоминал фетишиста, которым он, по мнению Брэдли, являлся. Мик решил, что пора уже увидеть кошку, обнаруженную Хэлом.
Едва Гудноу вошел в кухню, чтобы спокойно переговорить с Корри Хэмфрис, как раздался звонок. Корри повернулась, глянула на аппарат, перевела взгляд на Мика. Телефон продолжал звонить.
Нет писателя более экстремального, извращенного и грубого, чем Эдвард Ли. Его мир — это мир психопатов-насильников-реднеков, демонов, одержимых сексом, и инопланетян, крадущих сперму. Приготовьтесь, король сплаттерпанка гарантированно шокирует, оскорбит и заставит вас смеяться, пока вас не стошнит…
Глубокий тыл во время Великой Отечественной войны. "Коктейль Молотова", изготовленный пареньком для фронта, может обернуться ГУЛАГом для его отца. Или преследовать в поколениях. И в современном мире внук, стоя над гробом деда, пытается постичь смысл перекрещенных молота и серпа – тоже своего рода крестное знамение. "Сжечь за собой мосты" – значит отрезать себе всякую возможность к отступлению. А в случае поджога моста впереди себя – значит действительно видеть выход, но сознательно лишить себя возможности им воспользоваться…
«Если тебе предложат нечто совершенно непотребное, точно выходящее за рамки общественной морали, да настолько откровенно, что станет стыдно рассказать даже самой близкой подруге, то в котором часу ты согласишься?». Вот и героиня не имела ни шанса устоять перед личными демонами, толкающими ее с головой в водоворот страсти и похоти. Девушка желала познать себя и свою сексуальность, давно утерянную в скучном браке, а осознав, с какой легкостью принимает приглашение малознакомого мужчины, окончательно уверовала в свое превосходство перед обществом – людьми, чьи страхи не дают им наслаждаться жизнью в полной мере.
Она невинно верила в их дружбу, но они её предали. "Катя неустанно с силой нажимает на кнопки своей портативной консоли. На экране двое сражаются на мечах, и еще один удар, и меч вошел сопернику в грудь, кровь хлынула с воплями из его раны…" Прочтение займет 10 минут.
Мрачный рассказ о человеке, попавшем в лапы ужасной системы. Проходя по её конвейеру, он узнает очень важное о себе, о человечестве, о мирах и о самой системе.
О дружбе ли этот рассказ? Или он о совести, ответственности и последствиях наших решений и поступков? Можно немного подумать, но не нырять слишком глубоко. А еще это рассказ-загадка. Читать его будет любопытно, но финал вас обязательно освежит.
Серийные убийцы сами не останавливаются, и терроризирующий Чикаго маньяк по прозвищу Анархист не является исключением. Где он пропадал? Почему вернулся? Зачем снова и снова похищает молодых женщин и с беспощадной жестокостью сжигает своих жертв? И, главное, как его остановить? На помощь растерянной местной полиции отправляется Маркус Уильямс – оперативник тайной правительственной организации «Пастух», чья задача – выслеживать и убивать особо опасных преступников, чтобы не дать им шанса выскользнуть сквозь бреши судебной системы. А по пятам за Маркусом следует его тень – психопат и гений Фрэнсис Акерман, творящий собственное беспощадное правосудие и тоже ведущий охоту на Анархиста…
Забеременев при помощи ЭКО от симпатичного психолога Алекса Тернера, найденного по объявлению в медицинском журнале, и отправив будущему отцу сообщение о радостном событии, успешная бизнес-леди Кейт Пауэлл меньше всего ждала, что ответом станет появление на ее пороге полицейских детективов. Алекс Тернер стал жертвой жестокого убийства. И вызванная на опознание Кейт понимает, что убитый – совершенно незнакомый ей мужчина. Кто же отец ее будущего ребенка? С какими целями он выдал себя за другого человека? Как, зачем похитил чужую личность? Кейт должна выяснить это любой ценой.