Кто скорбит по Адонаю - [8]

У Кирка возникло желание по-идиотски рассмеяться.

– И правда, мистер Спок. Я в нем.

– Энергия определенно исходит из него.

– Да ладно. Как у вас дела с силовым полем?

– Атомная электроника подсказывает, что мы можем проделать в нем дыры, синхронизировав банки наших фазеров. Мы нацелим наши фазеры, и перед ними будут прорывы в поле.

Кирк набрал полные легкие воздуха.

– Должно получиться, мистер Спок. Пусть Зулу замкнет все фазерные банки на это сооружение. Стреляйте по моему сигналу, но поаккуратнее. Нам требуется время, чтобы выбраться отсюда.

– Я бы порекомендовал вам всем отойти на безопасное расстояние, капитан.

– Поверьте, мистер Спок, мы были бы рады так сделать, но мы не все вместе. Один из нас – заложник греческого бога Аполлона. Мраморный храм – это источник его энергии. Я хочу знать, где он сам будет, когда мы будем атаковать храм. Отбой.

– Я, кажется, потерял чувство реальности, – Мак-Кой с любопытством посмотрел на Кирка. – Или, возможно, вы. Это Спок разговаривал с вами по сломанному коммуникатору или какие-нибудь духи?

– Связь восстановлена. Не спрашивайте меня, как. Спросите Спока, когда вы с ним снова встретитесь. Теперь нам надо выбираться отсюда. Все фазерные банки на "Энтерпрайзе" нацелены на это нечто. Я помогу вам перенести Скотти в другое место.

Скотти сказал:

– Сэр, я не уйду.

Затем он забеспокоился:

– Капитан, мы должны подождать до тех пор, пока Кэролин не придет, и только тогда стрелять по храму. Мы не знаем, что он сделает с ней, если его внезапно атакуют.

– Я знаю, – сказал Кирк. – Конечно, мы подождем.

Пристроив поврежденную руку поудобнее, он продолжал:

– Скажите, Боунс, а этот загадочный орган в великолепной груди Аполлона может служить для передачи энергии?

– Не представляю себе, для чего он предназначен, Джим.

Великолепная грудь, несмотря на какой-то дополнительный орган имела особое значение для Кэролин Пэламас. Она вся сосредоточилась на одной мысли. Она не должна позволить ему дотронуться до себя. Если только он дотронется до нее…

– Ты передала им мое послание, – произнес он. – Ты их убедила?

Можно было бы сказать, что он сам был источником таинственной силы. Но нет. Он был источником необъяснимого восторга. Люди, миллионы людей разделяли вместе с ней один момент времени. Они наполняли его вместе с ней. Но ни один из них не мог пробудить такого экстаза, какой рождался в ней от одного звука его голоса.

– Ты убедила их, – сказал он. – Кто может отказать тебе в чем-либо?

Его глаза были, как ночное небо, усыпанное звездами. Он схватил ее в свои объятия и она не смогла отказать ему в поцелуе.

– Я должна сказать, что ты пародируешь человеческое поведение весьма удачно, – сказала она. – Ваш эволюционный путь…

– Ты о чем?

– Я уверена, что он весьма уникален. Я не встречала еще ничего подобного.

– Неужели? – В его глазах искрился смех, когда он снова потянулся к ней. Однако она держалась отстраненно. Искра высекла гнев.

– Я – Аполлон! Я избрал тебя.

– Но у меня есть работа.

– Работа? У тебя?

– Я ученый. Моя специальность – следы, изношенные остатки прошлого. – Она выдавила из себя смех. – Теперь ты знаешь, почему я изучала тебя. – Она сняла с плеча трикодер, направив его на него. – Я была бы рада, если бы ты сказал мне, как ты украл храм из Греции?

Он выбил трикодер из ее рук.

– Ты не должна так разговаривать! Ты же любишь меня! Ты думаешь, я не знаю, когда меня любят?

– Ты путаешь меня с пастушкой. Я могу любить тебя не больше, чем новый вид бактерии. – Приподняв кайму на своем золотом одеянии, она оставила его и пошла назад к холму. Он оказался рядом с ней. Боль и гнев отразились на его лице.

– Кэролин, что ты сказала мне? Я запрещаю тебе уходить. Я повелеваю тебе вернуться ко мне!

"Я умираю", – подумала она. Но вслух произнесла:

– А где же молнии, которые бросали твоих перепуганных нимф на колени?

Ей показалось, что прошла вечность. Его рука соскользнула с ее плеча. Затем дикий крик вырвался из груди Аполлона. Он поднял руку и потряс кулаком в воздухе. Воздух на холме внезапно стал душным, гнетущим. Солнце скрылось. Прохладный бриз начал трепать края ее одеяния, когда она побежала вверх по склону.

В это время ветер не просто трепал куртку Кирка. Жестокий порыв едва не сдул ее с плеч. При его нарастающем вое коммуникатор едва гудел.

– Капитан, – сказал Спок. – Датчики отмечают сильное атмосферное возмущение в вашем районе.

Датчики не преувеличивали. Тучи над головой Кирка сгустились и потемнели до черноты. Ее расколола трезубая змея молнии, затем последовал удар грома и еще одна молния сверкнула в небе. Кирк услышал треск сломанного дерева, и олива меньше чем в пяти футах от него вспыхнула, объятая пламенем. Схватив коммуникатор, он закричал:

– Приготовьте фазерные группы! Мистер Спок, приготовьтесь стрелять по моему сигналу!

Скотти бросился к нему:

– Капитан, мы должны пойти разыскать ее!

– Нет, мы должны оставаться здесь, Скотти. Когда он вернется… – Ветер отнес его слова.

– А что, если не вернется, сэр?

– Мы заставим его вернуться. Когда этот храм…

Однако не было необходимости возвращать его.

Он вернулся. И это был сам Бог Урагана. Он возвышался над оливковыми деревьями. Голиаф, Аполлон Олимпиец возвратился в своем гигантском реальном воплощении божества. Огромная голова была откинута назад в страшной агонии, широкий рот открыт, оба гигантских кулака подняты к небу. Оно повиновалось ему. Оно посылало ему мертвенно-бледные молнии, мчавшиеся к земле. Рот изрыгал раскаты грома. Листья съеживались. Ствол дерева возле Кирка начал дымиться, затем он вспыхнул, и черное небо пролилось потоками дождя.