Кто скажет мне слова любви… - [13]
А утром дружно отправятся искать под ёлкой подарки от Деда Мороза. И разгребая блестящую мишуру, найдут то, чему непременно обрадуются: ирландский пушистый свитер и «подарочные» красиво инкрустированные шахматы – для отца, заядлого шахматиста и победителя институтских турниров. Лаково-блестящая коробочка с малиновой розой на черном фоне, а внутри малиновый стилизованный флакон баснословно дорогих «BlackXS paco rabbane» – для мамы. И самое дорогое, от которого сладко сжимается сердце и в которое невозможно поверить – две тоненькие бумажки, за которые Тася согласна отдать год жизни – билеты в Большой на балет «Спартак» с Майей Плисецкой.
«Милых сердцу пустяков» у них не дарили, не принято было. Подарки были настоящими.
Подарки – это, конечно, здорово, но… Если бы можно было пригласить гостей… К ним никто не придёт, родители категорически против гостей, и даже тётя Валя не зайдёт на «голубой огонёк», как шутливо называла их кухонные посиделки Тасина мама – потому что горелки на плите светились голубым пламенем. От горелок в кухне было тепло, мама любила тепло, и зажигала все четыре конфорки.
Валентина Кузьминична к ним больше не заглядывает. Обиделась. А за что?! Это ведь её племянник отказался от Таси, а соседка вывернула всё так, будто Тася от него отказалась! Как же хорошо, что она к ним не придёт! Что новый год они встретят по-домашнему уютно, в доме не будет чужих и ей ни с кем не придётся знакомиться. Тасе больше не хотелось – ни знакомств, ни встреч, от которых потом так больно и о которых не получается забыть. Не хотелось ждать того, чего всё равно не дождёшься. Слова любви скажут другим, а с ней, Тасей, расстанутся без сожалений.
Почему так? Может, она какая-то не такая? И не должна была обижаться на Толика, который хладнокровно запер её в чужой квартире с компанией незнакомых ребят. И отказываться от прогулки на свежем воздухе, замёрзнув насмерть в этом проклятом кафе, ей тоже было нельзя – потому что Николеньке не хотелось, чтобы она ушла. Может, надо было потерпеть и притвориться, что ей хорошо? Но ей было плохо и холодно, очень холодно, и терпеть она больше не могла.
Никто не объяснит, никто не скажет – почему…
Тася поставила сумку на снег и открыла дверь подъезда, когда напротив остановилась изящная «мазда» цвета взбитых сливок, по определению Таси. Похожая на ёлочную игрушку, «мазда» поблёскивала сливочными боками и светила лимонно-жёлтыми фарами. В их подъезде ни у кого не было такой машины. Наверное, в гости к кому-то приехали.
И хоть любопытство не порок, но для Таси оно являлось настоящим пороком (поскольку других у неё не было). Тася решила подождать, пока гости выйдут из машины, войти с ними в лифт и посмотреть, на каком этаже они выйдут (сама она жила на последнем, девятом).
«Любопытство погубило кошку» – гласит английская поговорка. Дверка со стороны водителя открылась. Тася узнала Николая. Не замечая в вечерних сумерках и снежной круговерти стоящую у подъезда Тасю, Николай обошёл «сливочную» машину спереди, открыл дверку салона и галантным движением протянул кому-то руку. Из салона высунулась маленькая ручка в пышных белых кружевах, детски тонкая, похожая на птичью лапку (цыплячья, подумала Тася). В свете уличного фонаря кожа казалась желтоватой, что ещё больше усиливало сходство руки с куриной лапой. Тася видела такие в магазине – жёлтые, с кривыми пальцами и жёлтыми гнутыми когтями. Стоили лапы очень дёшево, и их охотно покупали владельцы собак и кошек.
Рука в коротком кружевном рукавчике заканчивалась тонкими пальчиками с длинными, покрытыми кроваво-красным лаком ногтями. Или это были когти? Когти вцепились в Николенькину руку, и вслед за тощей лапкой на свет появилась её обладательница. Колина жена! – догадалась Тася.
Ей было известно, что Николай работает инженером в богом забытом НИИ (научно-исследовательский институт), получая рядовую инженерную зарплату. Значит, «мазда» принадлежит этой, с куриными лапами.
К ужасу Таси, жена Николая оказалась горбуньей. Норковая шубка-свингер, ниспадающая широкими складками, не могла скрыть торчащего сзади горба. Из-под шубки виднелись тоненькие, как спички, ножки (опять-таки напоминающие куриные) упакованные в стильные сапожки на серебряных блестящих шпильках. Сапожки были красивые… Когда их обладательница выбралась наконец из машины, Тася с удовлетворением отметила, что даже на высоченных шпильках она выглядела маленькой, если не сказать – тщедушной. Изящная головка на длинной лебединой шейке тоже поразительно напоминала птичью: большие, неожиданно красивые глаза и острый как клюв нос. Птичка, попавшая в клетку, уготованную жестокой судьбой.
Тасе вдруг стало жалко эту девушку – красивую, невзирая на физическое уродство. Ей никогда не избавиться от выросшего на спине уродливого горба. Не родить ребёнка. Не стать счастливой. Но, кажется, она вполне счастлива: любящие родители купили дочке всё. – Квартиру на Кутузовском. Машину цвета взбитых сливок, от которой трудно отвести взгляд. Мужа – высокого, статного, с серыми глазами в пушистых ресницах. «В сердце моём неизбывная боль: умер вчера сероглазый король» – вспомнилось Тасе любимое стихотворение. Ей всегда к месту и не к месту вспоминались стихи.
Дом Григория Негубина, построенный его дедом из сибирской лиственницы, оберегает от бед живущий на чердаке домовой. Даша, дочь Григория, не может простить домовому смерти матери и изощрённо мстит. Стараниями девочки домовой из доброго превращается в злого, и Дашина жизнь становится невыносимой. Несчастья случаются не с ней, а с теми, кого она любит, но в ком не течёт кровь Негубиных. Чтобы спасти от Избяного приёмную дочь, Дарья отправляет её в городской интернат… По народному поверью, злой домовой не может вернуться в прежнее доброе состояние.
Группа туристов-любителей растворилась в подмосковных лесах и исчезла, словно её и не было. Молодые, красивые, сильные, они могли бы жить, могли быть счастливы. Собственно, они и были счастливы, найдя друг друга, и им было хорошо вместе. Они исчезали по одному. Не появлялись в группе, не отвечали на звонки. Походных групп много: не приходят, значит выбрали другую. Жалко, конечно, но – вольному воля. О страшной правде никто не догадывался… В оформлении обложки использовано фото автора.
Когда от Томки ушёл муж, она не плакала. Ушёл – и слава богу! Томка всем для него пожертвовала, а он не ценил, только пользовался. Другую себе нашёл. Небось, такая же выпивоха, злорадно думала Томка, собирая мужнины вещи. А в сердце острой щепкой вонзилась обида и ворочалась там, кровоточила, не заживала: от неё, домовитой, хозяйственной, заботливой, ушёл муж. И не просто ушёл, а к какой-то пьянчужке. К собутыльнице.
Сапагины и Глинские дружили, что называется, домами. На праздники традиционно обменивались подарками. В гости ходили по очереди. В этот раз была очередь Глинских. Принимающая сторона искренне радовалась, представляя восторг друзей, которых ждал царский подарок – итальянская кофемашина «Лавацца». О том, как будут радоваться сами, они не представляли…
Сборник рассказов полумистического содержания. Написано на реальном фактическом материале. По ту сторону жизни, по ту сторону смерти, по ту сторону снов…
Время действия – девяностые годы, место действия – садово-дачное товарищество. Повесть о детях и их родителях, о дружбе и ненависти. О поступках, за которые приходится платить. Мир детства и мир взрослых обладают силой притяжения, как планеты. И как планеты, никогда не соприкасаются орбитами. Но иногда это случается, и тогда рушатся миры, гаснут чьи-то солнца, рассыпаются в осколки детское безграничное доверие, детская святая искренность и бескорыстная, беспредельная любовь. Для обложки использован фрагмент бесплатных обоев на рабочий стол.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?
Этот роман покрывает весь ХХ век. Тут и приключения типичного «совецкого» мальчишки, и секс, и дружба, и любовь, и война: «та» война никуда, оказывается, не ушла, не забылась, не перестала менять нас сегодняшних. Брутальные воспоминания главного героя то и дело сменяются беспощадной рефлексией его «яйцеголового» альтер эго. Встречи с очень разными людьми — эсэсовцем на покое, сотрудником харьковской чрезвычайки, родной сестрой (и прототипом Лолиты?..) Владимира Набокова… История одного, нет, двух, нет, даже трех преступлений.