Кто играет с огнем - [8]

Миссис Банч просияла.

– Вот видишь! Стоило как следует поразмыслить – и пожалуйста!

– Это не то, что вы думаете, – поморщилась Кэнди.

– Ошибаешься, именно то. У меня чутье на подобные вещи, поверь.

У Кэнди вырвался невольный смешок.

– Боюсь, на этот раз чутье вас подвело, потому что речь идет о моем начальнике, владельце журнала, в редакции которого я работаю.

Повисла пауза. Взглянув на миссис Банч, Кэнди заметила в ее глазах недоумение.

Может, старушка не расслышала? – промелькнуло в ее голове.

– Человек, о котором я часто думаю, мой шеф, – громче повторила она.

Миссис Банч пожала плечами.

– Ну и что? Не вижу препятствий. Почему твоим возлюбленным не может стать владелец журнала? И не кричи так, пожалуйста, будь скромнее – половина Нидл-стрит слышала, что ты сходишь с ума по своему шефу.

Кэнди разинула рот.

– Я этого не говорила!

– Какая разница, что ты сказала, впечатление от твоих слов именно такое. Впрочем, неважно. Лучше подумай над тем, что говорю я.

– Миссис Банч! Вы как-то неправильно толкуете мои слова. У меня нет ничего общего с моим шефом!

– Пока нет, – невозмутимо кивнула та. – Но не исключено, что будет. Он не женат?

– Нет.

– Уже хорошо. Сколько ему лет?

– Не знаю… что-то около тридцати пяти.

– Та-ак, – глубокомысленно протянула миссис Банч.

Окрашивающие ее голос интонации заставили Кэнди насторожиться. Беседа нравилась ей все меньше.

– К чему вы клоните? – прямо спросила она.

– К тому самому. Твоему шефу самое время жениться. Тридцать пять лет очень удобный для этого возраст. Расцвет сил, возможностей и все такое.

Кэнди вновь остановилась.

– Хорошо, допустим. Но я-то здесь при чем?

– Как, ведь ты сама сказала, что целыми днями думаешь о своем шефе!

– Миссис Банч!

Кэнди посмотрела на старушку, та – на нее, и обе рассмеялись.

– Ладно, – сказала, когда они отсмеялись, миссис Банч, – идем выберем мне обувку, а потом посидим в каком-нибудь кафе за чашечкой чая.

Кэнди ничего не имела против, и через минуту они переступили порог магазина «Хилл-плейт», где их встретили приветливые и улыбчивые продавщицы…

4

На следующий день Кэнди с некоторой опаской пришла на работу, ожидая каких-нибудь колкостей со стороны Джефа.

– У себя? – шепотом спросила она Дэнни, мимоходом заглянув в приемную и кивнув на дверь кабинета.

– Шеф? – зачем-то уточнил тот, как будто и без того не было ясно, о ком идет речь. Причем задал он этот бессмысленный вопрос так громко, что у Кэнди на миг замерло сердце.

– Тсс! – прошипела она, машинально втянув голову в плечи.

Дэнни усмехнулся, затем все так же, в полный голос, произнес:

– Не переживай, в кабинете никого нет.

Значит, существует вероятность наткнуться на Джефа в коридоре, хмуро подумала Кэнди.

В этот момент Дэнни добавил:

– Джеф улетел на выставку, во Франкфурт. Так что расслабься и наслаждайся жизнью – никто тебе слова не скажет.

Кэнди поневоле вздохнула с облегчением. По крайней мере день-другой Джефа не будет. Вчерашняя история застала ее врасплох, и она до сих пор не поняла причин, побудивших Джефа вести себя подобным образом, поэтому испытывала некоторую нервозность. Но раз Джефа не будет…

Как выяснилось позже, нервничала в тот день, по крайней мере с утра, не только Кэнди.

Примерно в половине одиннадцатого из приемной донеслись какие-то возгласы или, точнее, отголоски разговора на повышенных тонах. Заинтригованная Кэнди прислушалась, но слов было не разобрать, поэтому через минуту она вернулась к своим занятиям.

Как оказалось, ненадолго.

В коридоре прозвучали шаги, затем дверь комнаты, в которой работала Кэнди, распахнулась и на пороге появилась модельер Эвелин Хардинг.

– Привет, – небрежно произнесла она, глядя скорее в пустоту, чем на Кэнди. – Что у вас здесь происходит, можешь мне объяснить?

Кэнди недолюбливала Эвелин за высокомерие и пренебрежительное отношение ко всем, кого та не считала себе ровней. К данной категории относились все сотрудники редакции журнала «Стайлиш лайф», за исключением, разумеется, его владельца Джеффри Планкетта и еще одного человека, Барри Ройстера, ответственного редактора отдела, стараниями которого поддерживалась рубрика «Кабриолет», сообщавшая читателям новости из мира автомобильной моды.

Рубрик в журнале насчитывалось более полутора десятка, за каждую нес ответственность определенный человек, но Барри Ройстера Эвелин воспринимала по-особому. Он был для нее, что называется, отдельная статья. Объяснялось это просто: Эвелин создавала для Барри костюмы, подчеркивающие выбранный им стиль. В них, как правило восседая за баранкой какого-нибудь последнего писка автомобильной моды, Барри позировал для снимков, которые затем появлялись на страницах журнала.

Вообще, Барри являлся, наверное, самой яркой личностью в редакции, и, если бы не Джеффри, глава и владелец всего дела, кто знает, на кого был бы нацелен интерес Эвелин.

Кэнди внутренне напряглась, уловив в голосе Эвелин пренебрежительные нотки, но постаралась не показать это. Зачем доставлять подобное удовольствие человеку, который нарочно старается задеть тебя?

– О чем это ты? Что такого у нас происходит, чего ты не в состоянии понять? – Кэнди тоже была не лыком шита и умела за себя постоять.