– Я очень разочарована, очень! – с уничтожающей медлительностью произнесла Лора Пайтон, глядя на Джейн Кларк сквозь стекла очков.
Этой фразы больше всего боялись воспитанницы пансиона «Хайард-холл».
Впрочем, не все. Некоторым было все равно, потому что в отличие от Джейн они не ставили перед собой цели добиться прогресса в своем развитии. Им вообще непонятно было, зачем нужно так себя мучить. Ради чего? Чтобы заслужить скудную похвалу тощей и прямой, как рукоятка метлы, Лоры Пайтон? Или – что еще смешнее – снискать одобрение так называемой общественности?
По мнению большинства воспитанниц «Хайард-холла», овчинка выделки не стоила. Поэтому многие вздыхали с облегчением, когда в начале очередной недели пребывания в пансионе директриса Лора Пайтон называла имя одной из них. После этого девушке полагалось пятнадцать минут на сборы с запретом разговаривать с кем бы то ни было.
К тому моменту, когда отчисленная спускалась с сумкой по лестнице, перед парадным крыльцом возникал сверкающий лаком черный «бентли». Попрощавшись с остававшимися в заведении воспитанницами, которые, как правило, выходили провожать тех, кому не повезло – впрочем, в вопросе удачи мнения расходились, – девушка садилась в автомобиль, и тот увозил ее из пансиона прочь, навстречу прежней, простой и понятной, жизни.
Что касается Джейн, то она не могла припомнить, чего еще так сильно боялась за все свои неполных двадцать два года, как фразы «Я очень разочарована!», исходящей из уст директрисы пансиона Лоры Пайтон.
Разумеется, пугали Джейн не сами эти слова, а возможные последствия: воспитанница, которой данная фраза адресовалась раза три, могла понемногу начинать собирать чемоданы, потому что отчисление было не за горами.
Джейн пока не сподобилась услышать слово «разочарована» столько раз – строго говоря, это произошло впервые, – но ощущения испытала не из приятных. Голос директрисы Лоры Пайтон эхом прокатился в ее мозгу, ладони мгновенно покрылись испариной, сердце застучало как бешеное.
Словно в каком-то трансе смотрела Джейн на директрису – даже не на нее саму, а на ее тонкие, слегка подкрашенные неброским, естественным тоном губы, которые двигались, медленно произнося беспощадные слова, – и чувствовала, что прямо сейчас, не перенеся сильнейшего напряжения, потеряет сознание.
– Меня удручает ваше упорное нежелание работать над произношением, – говорила Лора Пайтон, и в ее взгляде сквозил оттенок высокомерного презрения. – Не понимаю, неужели так трудно сделать над собой усилие? Разговаривать, как это делаете вы, недопустимо. – Она выдержала многозначительную паузу, словно ожидая от Джейн чего-то.
Та прекрасно знала, чего именно: с самого начала воспитанницам дали понять, что с преподавателями ни в коем случае нельзя спорить, а за замечания следует только благодарить.
– Да, миссис Пайтон, – выдавила Джейн, не смея поднять ресницы.
– Спину держите прямо, милая моя, – чуть мягче произнесла директриса.
Джейн поспешно выпрямилась на стуле. Столько всего приходилось помнить!
Словно прочтя ее мысли, Лора Пайтон добавила:
– Вы можете забыть о чем угодно, но спину должны держать прямо всегда, тогда и подбородок ваш будет гордо приподнят, как у истинной леди!
– Конечно, миссис Пайтон, – сдержанно, но с достоинством, как учили, ответила Джейн, поднимая голову.
Лора Пайтон окинула ее взглядом.
– Так-то лучше! Что же касается вашей манеры разговаривать, то скажу прямо – она отвратительна и возмутительна.
Услышав подобную констатацию, Джейн было потупилась, но тут же спохватилась и вновь подняла лицо. Правда, на Лору Пайтон не смотрела, поэтому не видела, как тонкие губы директрисы изогнулись в едва заметной, но явно одобрительной улыбке, которая, впрочем, через мгновение исчезла.
– Понимаю, вы выросли в среде, где не придают особого значения правильности и тем более красоте речи, но…
Подбирая слова, Лора Пайтон сделала паузу, которой оказалось достаточно, чтобы Джейн живо представила себе непринужденную атмосферу бара, где работали ее родители – мать официанткой, отец барменом. Там никому даже в голову не приходило выбирать выражения. Все высказывались как придется, преследуя единственную цель: донести до собеседника мысль. Соленых и откровенно неприличных шуток было предостаточно.
В следующую минуту Джейн внезапно представила себе совершенно невообразимую ситуацию: чопорная Лора Пайтон в окружении грубовато-дружелюбных завсегдатаев бара «Твистид Лиззи»! Подобная картина была настолько несуразной, что Джейн едва не прыснула: Лору подняли бы на смех, едва она открыла бы рот и произнесла хоть несколько слов привычным высокомерно-назидательным тоном.
– Чему вы улыбаетесь? – вдруг услышала Джейн. – Я сказала что-то смешное?
– Извините.
– Хорошо, но все же мне хотелось бы узнать причину подобной реакции, – произнесла Лора тоном человека, не сомневающегося в своей правоте, потому что жизнь его течет плавно, размеренно и события происходят в ней согласно заранее расписанным правилам, исключающим всякого рода отвратительные и возмутительные вещи.
Джейн на миг замялась, взвешивая про себя, стоит ли говорить правду, а потом подумала, что ничего особенного в ее мыслях нет и можно сказать.
