Крысолов - [52]
Федор плевался смехом:
— Старичок-антиквар, продавший мне ее в Цюрихе, уверял, что это подлинный Валерий Суриков! Тайно вывезен из России!
— Ну, что же: швейцарцу позволительно путать, — язвила Ольга, — какая ему разница — Валерий Суриков или Василий Суриков…
— Он разве перепутал? — изумился Булен. — Каналья. Почему ты мне раньше не сказала? Не только выдает репродукции за подлинники, но еще имена… Хотя… Ты точно помнишь, что Василий? По-моему, Валерий Суриков звучит лучше, чем Василий… Ну, хорошо. Но в них не так просто разобраться: Мане или Моне, Суриков или Серов… Вот если бы ты меня спросила, почему парабеллум образца 1914 года выходил с лишним зарядом — я бы ответил.
— Почему?
— Ну, как же: чтобы, по привычке расстреляв семь, — иметь один для себя. Незаменимая вещь для честного офицера. Кстати, тебе подарить такой, Илюша? Милый подарок, нет?
Да, свойство жизни — старые друзья могут говорить о скучном, — но слишком давно не виделись — и слушаешь. Булен выдаст тайны геликоптера («Ты знаешь, сколько висел в воздухе Асканио? Ты следишь за экспериментами Сикорского?»), а почему скверно плавает долгожданный английский танк-амфибия («коленчатый вал нельзя было…»), Илья перебьет его — он вспомнит с грустным смехом генетика Николая Дубинина (ворожил с тутовым шелкопрядом, ворожил с кроликами), при этом для властей сляпал мерзкие антирелигиозные брошюрки («такое впечатление, что их написал кролик»), еще вспомнит, что в Интерлакене жил немец Антон Дорн («Не знаешь?! путешествовал с Миклухо-Маклаем…»), а Ольга? — нет, ей не хотелось говорить. В день отъезда (уж такая у него привычка — из-за робости? сюрприз?) Илья подарит ей свою книжку (ту, для подростков) — она сразу будет читать («Ваша муттер сердится на грязные сандалеты — объясните ей, что иначе нельзя исследовать фауну речки», «Ваш фатер топорщит усы — объясните ему, что тратить деньги на экипировку энтомолога — значит, служить науке»), а потом будет плакать, обрывая жухлые нарциссы, — никогда, никогда у нее не будет детей, которые станут читать такие книги.
Сколько раз они съездят втроем в горы? Булен будет тыкать Илье почтовой карточкой Алконостова («Он Оленьку в Америке не забывает! — приходится кричать, потому что мотор авто брюжжит из-за резкого подъема. — Смотри что написал: Завистливо глядит Юнгфрау — На Хельгу — лучшую из фрау»), Ольга, идя вверх, к глетчеру, — они еще не показали его Илье — повернется (все лицо в солнце золотое) — и будет щуриться (от солнца, не от насмешки): «А у тебя хватает времени на поэтические упражнения?» — «Что ты, — он улыбнется херувимом, — мне хватает того же Алконостова или, например, Жоржа Иванова. Я многое помню из него…» — Она поведет рукой — ну, прочти…
«Это из какого сборника? Из последнего?» — «Из последнего, да». — «И?..»
«Мило». — «Еще не все».
«Но эта его склонность к прозаизмам…» — из-под ее сапожка рыжей кожи вышуршит камень.
«Знаешь, как это называется? Этот прием? Тавтологическая рифма. Мне растолковал это Ромушка Якобсон. А Жорж Иванов такое любит. Ты, правда, вылечился от туберкулеза?» — «Еще четыре строчки».
Когда ехали обратно, Булен, одной рукой вихляя руль, другой — указывая то шпиц колокольни, то детские башенки шато на взгорье, зарокотал про любимое: сталинские аресты летом 1941-го, расстрелы осенью 1942-го, сжиганье архивов в оставляемых красными городах, пачки денег, вывалившихся из сумок бегущих кассиров, — им приказано было выдать жалованье, но, едва приехав, они развернули машину обратно (о, сталинская дисциплина, о, сталинский порядок!) — какие деньги, когда голову оторвут. Так, например, обстояло в Калуге (со слов очевидца — Булен знал от Болдырева, часто наезжавшего в занятую немцами Россию). А архивы московских кладбищ? Их-то зачем жгли в октябре 1941-го? Разве там отмечались жертвы расстрелов? Булен кипел, Булен кашлял. Расгоготался вдруг счастливо, повернувшись к Илье слюдяным глазом (Ольга слегка ткнула ему шею — все-таки слева обрыв): «Илюша, ты слышал про арест остолопа Фрица Платтена? Да, остолопа из Швейцарии — такие рождаются раз в тысячу лет. Ему бы идти в швейцарскую гвардию римского папы — детина кровь с молоком, двухметровый — а он прилип к Ленину — стал его главным, представь себе, телохранителем! Он спас его от покушения! Пригнул голову, когда стреляли по авто. Самого Платтена, между прочим, царапнуло — в газетах пропели ему крысиную аллилуйю. И вот — ты только подумай — его арестовывают в Москве, в 38-м! Разумеется, вываляли в троцкизме, в подготовке террористических актов, тут и Швейцария сгодилась — а не руководили ли вашей предательской рукой из Женевы? А когда вы выписывали из Швейцарии в 27-м году образцовых коров для подмосковных хозяйств, не была ли спрятана у них в заднем отверстии белогвардейская литература?..»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Иронический смысл названия рассказа Дениса Гуцко «Мужчины не плачут» раскрывается по ходу повествования о судьбе женщины, вечно покидаемой легким на измены мужем. Какое-то время она находит утешение с героем курортного романа, но в конце концов все возвращается на круги своя: любовник уходит в свою семью, муж — в свою.Рассказ Евгения Новикова «Любовница белого облака» — о грезах молодой замужней женщины, жены ревнивого капитана — завершается комичной сценой: муж врывается в пустую спальню в поисках несуществующего любовника.
Повесть Даниила Смолева «Письма для ДАМ» — полная сарказма реакция молодого писателя на появление в «Твиттере» записей президента Медведева. События дачной жизни, размышления на вольные темы — все это находит отражение в виртуальных письмах высокому адресату.
Известный литературовед из Смоленска комментирует свою переписку с академиком Михаилом Леоновичем Гаспаровым.
То, что теперь называется офисом, раньше именовалось конторой. Но нравы бюрократического организма те же: интриги, борьба за место под солнцем и т. д. Но поскольку современный офис имеет еще в своем генезисе банду, борьба эта острее и жесттче. В рассказе Александра Кабакова “Мне отмщение” некий N замышляет и до мелочей разрабатывает убийство бывшего друга и шефа, чье расположение потерял, некого Х и в последний момент передает свое намерение Всевышнему.“Рассказы из цикла “Семья Баяндур”” Розы Хуснутдиновой посвящены памяти известной переводчицы и правозащитницы Анаит Баяндур и повествуют о жизни армянской интеллигенции в постсоветские годы.Рассказ живущей в Америке Сандры Ливайн “Эплвуд, Нью-Джерси.