Крым 1941. Битва за перешейки - [43]

Однако дивизия располагала танковым полком, в котором имелось 10 средних танков Т-34 и 56 легких плавающих танков Т-37 и Т-38. При наличии такого бронированного кулака оставалась надежда, что полки дивизии все же смогут выполнить поставленную задачу.

Контрудар решено было начать ударом 42-й кавалерийской дивизии, как наиболее подвижной и боеспособной. Ее полки в темноте скрытно обошли Армянск и до рассвета без единого выстрела внезапно ворвались в город. Несмотря на небольшие размеры города, в нем имелось немало строений, которые можно было с успехом использовать в качестве опорных пунктов. Таковыми являлись железнодорожный вокзал, здание депо и мастерских, кладбище, кирпичный завод на северной окраине и единственная в городе улица, застроенная каменными домами.

Слабо вооруженным кавалеристам было сложно выбивать противника из этих строений, хотя 42-я кавдивизия пустила в ход все имевшиеся минометы и даже 45-мм противотанковые пушки. С рассветом город атаковали батальоны 442-го СП 106-й СД. В ожесточенном бою на улицах города погиб комиссар полка Штоде.

Совместными усилиями стрелки и кавалеристы смогли отбросить противника на северо-запад. Занимавшие Армянск части 50-й и 73-й пехотных дивизий в девятом часу утра начали отходить из города.

Части 172-й СД смогли сосредоточиться на исходном рубеже от Чулга до Перекопского залива только перед рассветом. Части измученной маршем дивизии сменили занимавшие эти позиции остатки 156-й СД и вынуждены были без какого-либо отдыха перейти в наступление — действия 172-й и 271-й СД начались с восходом солнца.

Отложить наступление хотя бы на час было невозможно, так как кавдивизия и полк Фёдорова уже завязали бой в Армянске. Однако первоначально продвижение 172-й дивизии оказалось довольно быстрым, так как дорогу ей прокладывали танки 5-го танкового полка.

5-й танковый полк при поддержке пехоты атаковал Кулу (Волошино). Так как противник после атаки разведбата 156-й СД уже знал, что на этом участке действуют советские танки, Баранов решил применить не регламентированный уставами тактический прием. В первой волне атакующих пошли 10 плавающих танков, за которыми, построившись уступом назад, двигались 10 Т-34. Целью такого построения было любой ценой постараться сохранить Т-34. В Крыму больше не было таких машин, а только они могли успешно бороться со штурмовыми орудиями противника.

Низкие силуэты плавающих танков прикрывали корпуса и ходовую часть средних танков от огня противника, при этом «тридцатьчетверки» могли с ходу вести огонь из орудий поверх приземистых Т-37 и Т-38. Ввиду важности этой атаки и необходимости уберечь «тридцатьчетверки» от огня противника, за боем наблюдал начальник автобронетанкового управления 51-й армии генерал-майор Борзилов.

Понимая, что подобная атака гибельна для плавающих танков, танкисты всех машин рванулись к деревне на максимальной скорости, стремясь как можно быстрее сблизиться с противником, не останавливаясь. Немецкие орудия и минометы открыли интенсивный огонь, ведя его не только по танкам, но и позади их боевых порядков — стараясь отсечь от них пехоту.

И пехота действительно залегла. Это заметил наблюдавший за ходом боя Борзилов. Он подъехал к боевым порядкам залегшей пехоты и, выскочив из автомобиля как был — в парадной шинели и парадной фуражке, стал поднимать залегших бойцов. Но огонь противника был слишком интенсивным. Борзилов был убит осколком снаряда, и даже бросившиеся выносить его из боя бойцы могли передвигаться только ползком.

5-й танковый полк не мог ожидать стрелков на простреливаемом участке, и его машины вошли в Волошино без пехоты. Танки не двигались по улицам, а врывались во дворы, давя укрывшихся за плетнями и сараями немцев. Средние танки один за другим давили гусеницами и таранили корпусами хрупкие глинобитные домишки, из которых в основном и состояла эта небольшая деревня. Плавающие танки, один за другим выходившие из строя от снарядов и гранат противника, вели беглый огонь по укрытиям немецких пехотинцев. Всю деревню заволокло густыми облаками желтой пыли от разрушенных домов, смешанной с дымом от горящих танков. В этой полумгле, ревя моторами и непрерывно стреляя из пулеметов, носились во все стороны советские машины.

Танк командира полка майора Баранова один за другим раздавил два глинобитных домика, но таран третьего закончился неудачно. Крыша мазанки, осев, обвалилась на машину. Механик — водитель решил сдать назад, но при движении задним ходом снарядом или гранатой противника был разбит ленивец правой гусеницы, от которого уцелела только половина. Машина потеряла подвижность. Опасаясь, что остановившийся танк будет легко уничтожен противником, Баранов дал команду покинуть его через нижний люк.

Однако немецкие пехотинцы уже бежали к танку. Они окружили машину и стали барабанить по броне прикладами, требуя открыть люки и сдаться. Танкисты не отвечали. Тогда немецкие пехотинцы подвели к танку пленного красноармейца, захваченного на подступах к деревне, надеясь, что он уговорит танкистов сдаться. Но пленный, как вспоминали впоследствии водитель танка Топоридзе и сам Баранов, крикнул: