Крыло беркута. Книга 1 - [71]

— Молодой мурза куда-то ускакал.

Уточнив, что ускакал Килимбет-мурза, гость допил налитую ему бузу, опрокинул чашу — дескать, довольно, хватит — и опечаленно покачал головой.

— Вот неразумный, а? Какая нынче молодежь пошла! Не иначе, как задумал он что-нибудь недоброе. А ты, дорогой Акназар-хан, слишком беспечен, оставляешь свое гнездо без присмотра. Как бы младший брат не навлек на тебя беду! Берегись его, хан, берегись!..

Акназар сразу отрезвел. Широко раскрыв глаза, он удивленно уставился на гостя, потом перевел взгляд на вестника. Припухлые веки хана подергивались.

— С кем он уехал?

— Со своим охранником. Вдвоем ускакали.

— Куда?

— Похоже, к переправе через Агидель, к парому. В том направлении…

Не зная, как быть, хан снова обратил взгляд на Ядкара.

— Пошли погоню, дорогой хан, — посоветовал баскак. — Пусть догонят его и вернут к тебе. А то по молодости он может натворить много глупостей. Дойдет слух об этом до Малого Сарая — с тебя спрос. Да и Килимбету не поздоровится. Лучше уж ты сам всыпь ему как следует.

Дай неразумному урок, чтоб знал, как шутить со старшим братом…

2

На рассвете Акназар-хан выслал воинов на розыск неведомо куда сбежавшего братца. На всякий случай послал двоих даже на север, к истоку Саталки, хотя Килимбет, по всей вероятности, переправившись через Агидель, взял направление на юг. Несколько воинов кинулись в погоню по дороге, ведущей на Актюбу.

Хан до утра не смыкал глаз, а гость, вполне удовлетворенный ночным пиршеством, немного поспал. Утром застолье не стали возобновлять, Ядкар-мурза зоторопился домой, хан его не удерживал — до гостя ли, когда случилось нечто, грозящее крупными неприятностями.

Килимбет же, следуя наставлению баскака, свернул с дороги на Актюбу и лесом, вдоль по берегу Агидели, добрался до поляны возле устья Уршака. Что будет дальше — он не представлял. Спешившись, Килимбет сел на сваленное ветром дерево и заскучал в ожидании своего туманного будущего. Охранник по имени Аккускар, неизменный спутник молодого мурзы, состоявший при нем почти неотлучно, постелил на траву скатерку, выложил прихваченную с собой немудреную еду, позвал перекусить. Килимбету не хотелось ни есть, ни пить.

Неожиданно он вскочил и погрозил кулаком в ту сторону, откуда приехали:

— Я тебя проучу! Вернусь и выгоню, как собаку!

А удивленному охраннику сказал:

— Ты меня не бросай. Если что — защищай. Я тебя человеком сделаю.

— Да я и так стараюсь, чтоб даже ветерок на тебя не дунул.

— Теперь еще больше старайся. У меня есть враги. Сильные враги. Власть пока у них…

— Ты для меня — самая большая власть, — заученно ответил охранник. — Душу за тебя отдам.

— Спасибо! — сказал Килимбет и вытер рукавом навернувшиеся на глаза слезы. — Когда вернемся в Имянкалу, я тебя возвышу. Станешь старшим ашнаксы или старшим конюхом.

Шмыгнув носом, Килимбет отвернулся. Ему захотелось лечь в траву и поплакать, проклиная старшего брата. Но он постеснялся охранника, неотвязного, как тень.

Вся жизнь, все предназначенное Килимбету еще впереди. Весной, когда закуковали кукушки, ему исполнилось семнадцать лет. Пошел восемнадцатый год. Однако настоящей жизни он еще не видел, просто рос беззаботно под крылом старшего брата. Как всякий мурза Ногайской орды, он считал себя рожденным властвовать. В один прекрасный день он должен был получить свой удел. А теперь, может быть, дадут ему ханство. В каком-нибудь краю неоглядной башкирской земли. Для этого надо побывать в далеком Малом Сарае, у великого мурзы Мамая. Власть без хлопот не добудешь, Что ж! Килимбет готов похлопотать.

Мысль, поданная баскаком Ядкаром, обрадовала его. Заманчивое будущее сразу придвинулось ближе. Слушая баскака, Килимбет думал: «Не шутит ли гость? А может быть… Может быть, он приехал, уже заручившись согласием самого великого мурзы? Кабы шутил — не предлагал бы в жены свою дочь. Нет, это не шутка. Выходит, решили дать мне ханство. И Ядкар-мурза пользуется случаем, чтобы пристроить дочь. А какова, интересно, она из себя? Вдруг такая же толстая коротышка, как отец! Жена хана должна выглядеть прилично. Впрочем, Ядкару его короткий рост и толщина не мешают вращаться среди высших мурз. К тому же у меня будет не одна жена. Хан не может довольствоваться одной женой. Построю дворец и заведу себе не только жен, но и наложниц…»

Ах, как бы все это было хорошо, если б Ядкар не омрачил сладостные мечтания страшными словами о намерениях Акназара. «Хочет от тебя избавиться», — сказал баскак. Не сразу сообразил Килимбет, что это значит. Но баскак разъяснил смысл своих слов, и Килимбет вздрогнул, поняв, какая грозит ему опасность. Весь день ходил он, глядя исподлобья, словно рассерженный бычок. В застолье не произнес ни слова.

Ночью после короткой встречи с баскаком Килимбет пошел в закуток, где, пристроившись кто как мог, храпели охранники, тихонько подергал за рукав своего верного Аккускара:

— Вставай! Слышишь? Вставай-ка…

Не успел Аккускар протереть глаза, как хозяин потянул его во двор.

— Собирайся! Уезжаем…

На свежем воздухе после сна охранника зазнобило.

— Куда? — спросил он, поеживаясь.

— Потом узнаешь. Выводи коней. Только без шума.