Крыло беркута. Книга 1 - [70]

У егета рот растянулся до ушей. Но когда и на ком жениться — зависит не от него. И во дворце брата живет он не по своей воле. Его судьба решается в высших кругах — в Малом Сарае либо в Актюбе, ибо в его жилах течет кровь благороднейших мурз. Предложение Ядкара, конечно, обрадовало его. Может быть, оно ускорит дело с женитьбой? Женитьба сулит самостоятельную жизнь. Женитьба означает, что молодой мурза приобретает свой удел. Живи, как хочется! А тут, куда ни повернись, натыкаешься на ледяной взгляд старшего брата. Куда ни шагни, за тобой шпионят его люди. Холодно в чужом дворце, душа зябнет. Вот почему слова Ядкара прозвучали для Килимбета соловьиным пением.

— Коль разрешат, я согласен, — сказал наследник престола. — Поговори с ханом, когда он вернется.

— Видишь ли, брат твой не очень-то этому обрадуется. Не поддержит он нас. — Ядкар понизил голос. — Боится он тебя. Боится, что войдешь в силу и отберешь у него ханство.

— Да нет! — с прежним простодушием возразил Килимбет. — С чего это я отберу! У меня будет свой удел. Не тут, так где-нибудь еще. Я и от самого дальнего угла не откажусь.

— Что ж! Можно в таком случае возвести тебя в ханы и при жизни старшего брата. Где-нибудь в дальних башкирских краях. Башкиры — народ терпеливый. Поставить с одного боку баскака, с другого — армая, так смирно живут. И ясак хороший платят.

— Тогда жените меня и пошлите в те края!

— Об этом я и толкую…

— Придется на первое время попросить у брата стражников, — размечтался Килимбет. — И оружие…

— Не даст он стражников. Ничего не даст.

— Почему?

— Я же сказал — боится он, зло на тебя таит. Хочет от тебя избавиться.

— Избавиться? Я же ничего худого ему не сделал!

— Так-то оно так, но ты ему на пятки наступаешь. Потому он и боится, видит в тебе врага. Понимаешь? Я тебе как близкому человеку говорю: беги отсюда, пока жив…

— Куда?

— Поближе к великому мурзе. В Малый Сарай или в Актюбу. Я сам собираюсь в ту сторону. Вместе и поедем. Но выехать вместе, сам понимаешь, мы не можем. Договоримся, где встретиться…

Только что сиявший Килимбет изменился в лице, побледнел, смотрел на гостя огорошенно.

— Да, я говорю с тобой как с близким человеком, — повторил Ядкар-мурза. — По-свойски. Даст аллах, в самом деле станешь моим зятем. Поэтому я стараюсь уберечь тебя. А брат твой хочет лишить тебя жизни.

Килимбету не раз приходилось слышать о лютой вражде между единокровными братьями, о распрях и убийствах ради власти. Честно сказать, так у него у самого мелькала мысль о том, что старший брат, наверно, будет править ханством слишком долго. Иногда он пытался представить, как изменится его жизнь в случае неожиданной смерти Акназара. И если быть откровенным до конца, то можно признаться: ему хотелось, чтобы это произошло поскорей. Но никогда не приходило Килимбету в голову, что Акназар тоже желает ему смерти, даже не прочь убить.

Это открытие ошеломило Килимбета, он просто онемел. Молча выслушав еще несколько доводов Ядкара, встал и ушел. Ядкар сказал вслед:

— Смотри в оба, не теряй бдительности!

Прошла ночь, прошел следующий день. К вечеру Акназар вернулся в Имянкалу. Хотя присутствие Ядкара во дворце не доставило ему удовольствия, пришлось все же устроить гостю угощение. Как-никак — мурза, частенько бывает в главной ставке орды, вращается в кругу верхних мурз. Помочь он не поможет, а навредить может. Так что, хочешь — не хочешь, а оказать гостеприимство надо.

Акназар приказал позвать к застолью кураистов. Они сыграли старинные башкирские мелодии. Несколько лет назад хан побывал на летних играх юрматынцев и привез оттуда отменного певца. Певец тоже услаждал слух гостя. Приличия ради Ядкар похваливал хана, — хороших, мол, кураистов и певцов держишь, — одобрительно кивал и даже восторженно вскрикивал. Но слушал он мелодии курая и пение невнимательно. Мысли его были заняты другим. Искал Ядкар возможность уединиться на пару слов с Килимбетом, раздуть в его сердце огонь, зажженный вчера. Наконец, воспользовавшись тем, что хана отвлекло какое-то дело, баскак вышел во двор будто бы проветриться, а своего телохранителя, поспешившего следом, отослал обратно:

— Иди-ка, тихонько позови сюда Килимбета. Чтоб никто не заметил…

Крепкая буза, приготовленная искусными ханскими ашнаксы, ударила в голову. На свежем воздухе Ядкар пришел в себя — встретил издерганного, потерявшего и дар речи, и аппетит Килимбета совсем по-родственному. Обнял его одной рукой, зашептал доверительно:

— Если решил бежать — самое время. Возьми с собой одного охранника. Только одного, слышишь? Возьмешь больше — не отвяжешься от них. С дороги на Актюбу сверните в сторону, а то хан может послать погоню и настичь тебя. Остановитесь у впадения Уршака в Агидель. Жди меня там. Я догоню…

Оставив растерянного юношу во дворе, Ядкар вернулся к столу.

Веселое застолье продолжалось до полуночи. Захмелевший хан развлекал гостя. Певца сменили домристы, домристов — плясуны, плясунов — сказитель… Хан сидел важный, всем своим видом говоря: «Видал, как у меня поставлено дело!» А баскак Ядкар тем временем прикидывал, как бы еще сильней подзамутить воду. Тут хану сообщили: