Крыло беркута. Книга 1 - [66]
Дым окутал гору Акташ, растекался по земле во все стороны, всюду, куда доставал взгляд, стоял синей завесой и, все более сгущаясь, усиливал в людях страх перед неодолимой силой огня. Огонь уже змеился и по иссушенным зноем пастбищам, грозя перекинуться на становище.
Полыхал пожар, охватив огромное пространство, а Шакман сохранял безмятежный вид. Нет, не было, конечно, в его душе покоя, но умел он и скрывать свои чувства, и управлять ими, — не поддавался страху, овладевшему другими. Порой, глядя на пожар, он даже ловил себя на том, что испытывает чувство, близкое к восторгу: экая силища!
Шакман поднялся на вершину Акташа, оглядел окрестности. Вдруг вспомнился ему крик Минзили: «Горит! Горит!» — и почудилось в ее голосе торжество.
Огонь уже слизнул значительную часть окружающего гору леса. Там, где он отбушевал, на черной гари, чадили недогоревшие остатки, должно быть — пни. Пламя, взвихриваемое ветром, перекидываясь с дерева на дерево, то взмывая вверх, то слегка опадая, широкой полосой продвигалось вниз по течению Шешмы.
Страшен, невыразимо страшен пожар для обитателей леса. Можно себе представить, что творилось в нем. Все живое — зверье, птицы, насекомые — обезумев перед лицом смерти, заметалось в поисках спасения.
Гул, треск, вой…
Чувствовавшие себя главными хозяевами леса медведи в ужасе кидались из стороны в сторону. Неопытные медвежата, закружившись в дыму, угодили в конце концов в огонь, сгорели. Матерые звери напролом через груды сушняка кинулись прочь от гибели, ушли на север, в сторону Сулмана. Волки выбрались в открытое поле и, обернувшись к лесу, пораженные жутким зрелищем, завыли, по своему обыкновению, тоскливо, надсадно. Лисицы, которым приписывается необыкновенная хитрость, растерялись, не обошлось среди них без жертв. Гибли зайцы. Белки, уходя от пожара по верхушкам деревьев, оказались на краю леса, и ничего другого им не оставалось, как спуститься на землю, где их ожидала смерть. Извивались в огне змеи и ящерицы. С треском лопались поджаренные муравьи, превращались в пепел муравейники. Только птицы, лишившиеся гнезд, могли улететь, да и то не все: неокрепшие птенцы, ошалев от дыма, падали на жаркие угли…
Беспокойство в племени достигло крайних пределов. Люди бестолково суетились, забыв о хозяйстве, потеряв сон. Растерянные акхакалы обратились к Шакману:
— Что делать, турэ? Горим ведь…
— Горим, — подтвердил Шакман и снова вспомнился ему крик Минзили. — Да, горим…
— Нет, турэ, средств против такого огня.
— А может, знахари, заклинатели найдут средства? В другое время куда как бойки!
— Пробовали. Все перепробовали. Не помогают ни заклинания, ни жертвоприношения старым богам. Остается надеяться на аллаха.
— Так за чем дело стало? Где мулла? Давайте помолимся все вместе!
Не очень-то верил Шакман-турэ в силу молитв Апкадира, но как-то надо было успокоить народ, подбодрить. Послал порученца за муллой. Тот вернулся с известием:
— Нет его дома. Уехал.
— Как уехал? Куда?
— Совсем, говорят, уехал. В другие края…
Глава племени едва не лишился дара речи.
Ну, мулла! Ну, додумался! Надо же лютым врагом племени быть, чтобы покинуть его в столь тревожные дни, бросить людей в беде!
— А жена… жена его где?
— Тоже уехала.
И опять прозвучал в ушах Шакмана голос Минзили. Теперь слышалась в нем издевка.
— Гадюка! — выдохнул Шакман. — И стадо угнали?
— Да разве ж оставит мулла свой скот!
Шакман затрясся в гневе. Догнать Апкадира! Вернуть! Высечь при всем народе!..
— В какую сторону он уехал?
— Не знаю, турэ, Ночью уехал, говорят.
Кто-то предположил:
— В ту, наверно, сторону, куда поворачивался лицом, когда молился. На киблу[58].
— Да-да, — подтвердил кто-то еще. — Один из его пастухов сказал своим, что погонит скот к Шунгуту. Обещал вернуться с пути, коль мулла начнет сильно досаждать.
Шакман-турэ в погоню за муллой не кинулся и других не послал. Постоял, сжав кулаки, подумал, махнул рукой и направился к горе Акташ. Решил еще раз взойти на ее вершину. Подобрал по пути камень. Гладкий такой, обточенный водой камень с куриное яйцо. Положил в карман. Чтоб каждый раз, когда сунет руку в карман, вспоминалось предательство Апкадира. Чтоб однажды при встрече с подлым муллой пробить ему череп этим камнем. Придет, придет такой день!..
Поднявшись на вершину, Шакман обратил лицо к небу.
— Скажи, Тенгри, как мне быть? Увести племя?
Предводитель древних богов не дал ответа.
— Если увести, то куда?
Тенгри не отвечал. Шакман рассерженно повторил вопрос:
— Куда повести мой народ?
Верховный бог молчал, зато со скалы, высившейся рядом, вдруг послышался клекот орла-беркута. Шакман истолковал крик могучей птицы по-своему: «Видно, осуждает меня. Не велит уходить от могил предков, с родной земли. А придется…»
На глазах главы тамьянцев выступили слезы. Беркут, словно не желая смотреть на плачущего мужчину, еще раз проклекотал и взлетел со скалы. «Осуждает, — думал Шакман. — Спрашивает, наверно: неужто не жаль?..»
Еще как жаль! Нелегко бросать обжитое место. Ох, нелегко!
Худо-бедно, а за годы, прожитые тут, кое-что построили. Дома сосновые начали ставить. Есть хозяйственные постройки. Они останутся. Кузница останется. Каменное хранилище. Хоть Салкей и выгреб из него все, а жаль хранилища. Самое главное — земля, завещанная дедами-прадедами, останется. Землю с собой не унесешь. Река останется. Лес… Впрочем, леса уже не будет. При жизни нынешнего поколения не будет. Горит лес. Скоро весь превратится в пепел. А без него какая жизнь.
Приключенческая повесть известного башкирского писателя Кирея Мэргэна (1911–1984) о пионерах, которые отправляются на лодках в поход по реке Караидель. По пути они ближе узнали родной край, встречались с разными людьми, а главное — собрали воспоминания участников гражданской войны.
Вторая книга романа известного башкирского писателя об историческом событии в жизни башкирского народа — добровольном присоединении Башкирии к Русскому государству.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Описываемые в романе события развертываются на одном из крупнейших нефтепромыслов Башкирии. Инженеры, операторы, диспетчеры, мастера по добыче нефти и ремонту скважин — герои этой книги.
Роман о борьбе социальных группировок в дореволюционной башкирской деревне, о становлении революционного самосознания сельской бедноты.
Роман повествует о людях, судьбы которых были прочно связаны с таким крупным социальным явлением в жизни советского общества, как коллективизация. На примере событий, происходивших в башкирской деревне Кайынлы, автор исследует историю становления и колхоза, и человеческих личностей.