Крыло беркута. Книга 1 - [65]
— Красотку, говоришь? А что! Посланцу великого хана, самому могущественному в этих краях человеку, не грех и с тамьяночкой побаловаться!
Шуткой ли на шутку ответил заметно захмелевший баскак или всерьез это сказал — Шакман не разобрался. Поморгал в растерянности глазами, попытался свести разговор все-таки к шутке.
— Может быть, может быть…
— Не может, а должно быть! Что ты за турэ, ежели с таким пустяком не справишься! На худой конец, приготовь свою наложницу там или любовницу. Много их, наверно, вокруг тебя увивается.
— Нет у меня ни наложниц, ни любовниц. Две жены имею, о третьей подумывал, да год, похоже, тяжелый идет. Не до женитьбы. Вон какая сушь стоит, сам, турэ, видишь.
— Но племя твое, наверно, еще не иссохло. Найди-ка там одну…
Теперь Шакман понял: баскак не шутит. И подосадовал на себя за глупую шутку. А Салкей, видя, что хозяин мнется, продолжал:
— К слову, где жена этого… беглого, которого ты скрывал у себя? Вели-ка позвать ее сюда!
Кончились, значит, недомолвки. Салкей повел открытую игру. Шакман еле выдавил из себя:
— Так ведь, турэ…
— Что — «так ведь»? И ее запрятал?
— Не-ет… Замуж я ее выдал…
— Замуж? Замуж, говоришь? А кто тебе разрешил выдать ее замуж? За кого выдал? Опять за какого-нибудь головореза? Ну-ка, давай сюда и его!
Шакман крикнул порученцу, стоявшему, как всегда, за дверью наготове, чтобы тот позвал муллу.
— Зачем тебе понадобился мулла? — вскинулся баскак. — Уму-разуму хочешь меня поучить? О шариате напомнить? Не шали, Шакман! Шутки со мной плохи! Я и твоего муллу в бараний рог скручу.
— Скрутить-то скрутишь, турэ, только на той, на вдове, как раз мулла и женился.
— Женился? — То ли дурачась, то ли спьяну не сразу понимая услышанное, Салкей все чаще стал переспрашивать. — Скажи — в наложницы взял. Зна-ал слуга шайтана, кого взять! Ну ладно, пусть придет. Поговорю с ним. Одолжу его красотку на вечерок…
— Ты ошибаешься, турэ. Не наложница она, а законная жена муллы. Остабика.
— Остабика? Жена муллы?..
Тут, легок на помине, сопя и всхрапывая, явился сам мулла Апкадир. Баскак ответил на его приветствие медовым голосом, встретил с необычным радушием.
— Здорово, здорово, мулла! Проходи, садись! Сюда, на почетное место. Ты, оказывается, женился-таки…
— Да. Слава аллаху, тамьянцы обрели остабику. Добро пожаловать в мой дом. Есть теперь кому встретить гостя. Да. Есть возможность попотчевать.
— Придется, коли так, заглянуть к тебе, — сказал баскак, подмигнув при этом Шакману. — Не только мулле в гости ходить…
— Пожалуйста, пожалуйста! Милости просим, уважаемый… — Тут мулла запнулся, вспомнив, что полное имя баскака — Салахетдин, а Салкей — скорее кличка, чем имя. — Да… Уважаемый господин Салахетдин! Для такого знаменитого турэ моя дверь всегда открыта.
«В самом деле, увел бы окаянного к себе, — с надеждой подумал Шакман. — Коль он там и заночует, то, конечно, может накинуться на Минзилю. Этот все может. Может и прямо сказать мулле: „Одолжи на ночь свою остабику, а то…“ Припугнет Апкадира, и тот отдаст. Или не отдаст? Как бы шуму не было…»
А мулла продолжал:
— Я бы прямо сейчас повел тебя, уважаемый турэ, в свой дом, да остабика моя отлучилась, пошла стадо проведать. Слава аллаху, есть теперь кому и за скотом присмотреть. К вечеру она вернется. Да. Ты немного отдохнешь здесь. К вечеру я за тобой приду. Да.
Возможно, Салкей пошел бы вечером в гости. Возможно, и вправду отобрал бы у муллы его остабику на одну ночь. Сорвалось…
Пьяный баскак, решив поспать до вечера, ткнулся головой в подушку и захрапел. Шакман, выйдя проводить муллу, увидел над лесом столб дыма. Дым поднимался из оврага, где Биктимир поставил свою лачугу. Возле леса Шакман углядел женскую фигуру. Всмотрелся, приставив>( руку козырьком ко лбу.
— Ты же говорил, что остабика пошла к стаду. Почему она оказалась в лесу? — спросил Шакман. У него вдруг возникло подозрение…
Мулла тоже приставил руку ко лбу, посмотрел на жену, направившуюся в их сторону.
— Может, понадобилось ей что-нибудь? Кое-какая посуда вроде бы там оставалась…
Минзиля издали крикнула:
— Горит! Горит!
И не понять было по ее неестественному голосу, что в нем прозвучало — тревога или злорадство.
В становище подхватили ее крик, и теперь уже определенно звучали в голосах испуг и тревога.
— Горит! Лес горит!
К вечеру лесной пожар располыхался вовсю, запах гари и дым наползли на становище.
— Горим! Горим!..
Баскак Салкей, продрав глаза, ускакал со своими армаями — от беды подальше.
Шакман внешне оставался спокойным.
34
И на следующий день предводитель племени сохранял невозмутимый вид. Может быть, его тоже снедало беспокойство, может быть, и в его душе пылал пожар, но соплеменникам казался он спокойным.
Распорядившись угнать скот в наветренную сторону, Шакман созвал старейшин на совет. Но что они могли посоветовать? Что могли люди, засуетившиеся, как муравьи, противопоставить бушующей огненной стихии? Ничего. И Шакман больше ничего не предпринимал.
Рассеянные по округе тамьянцы, все мелкие аймаки и ответвления племени стянулись к главному становищу, к горе Акташ. Люди волновались: надо что-то делать, лес же горит! Лес горел, а турэ бездействовал.
Приключенческая повесть известного башкирского писателя Кирея Мэргэна (1911–1984) о пионерах, которые отправляются на лодках в поход по реке Караидель. По пути они ближе узнали родной край, встречались с разными людьми, а главное — собрали воспоминания участников гражданской войны.
Вторая книга романа известного башкирского писателя об историческом событии в жизни башкирского народа — добровольном присоединении Башкирии к Русскому государству.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Описываемые в романе события развертываются на одном из крупнейших нефтепромыслов Башкирии. Инженеры, операторы, диспетчеры, мастера по добыче нефти и ремонту скважин — герои этой книги.
Роман о борьбе социальных группировок в дореволюционной башкирской деревне, о становлении революционного самосознания сельской бедноты.
Роман повествует о людях, судьбы которых были прочно связаны с таким крупным социальным явлением в жизни советского общества, как коллективизация. На примере событий, происходивших в башкирской деревне Кайынлы, автор исследует историю становления и колхоза, и человеческих личностей.