Крыло беркута. Книга 1 - [64]
Обживающее новое место племя — что брошенное во влажную почву семя: наливается жизненной силой и идет в рост. Конечно, если в пути не потерпело большого урона, если место выбрано удачно, если год выдался благоприятный… Переселившимся ирехтынцам пока что все благоприятствовало. Соседи заговорили о них уважительно. Оранлы Ирехты, то есть Ирехты, Имеющее Клич, — так стали их называть.
А та часть племени, которая осталась на прежнем месте, получив название Орансыз Ирехты, — Ирехты Без Клича, — начала хиреть, как дерево, расколотое молнией. Кое-кто из ирехтынцев без клича принимался кричать: мы, де, корень племени, ни древа своего, ни клича, ни тамги не отдали. Но крик этот разве лишь сами они и слышали, до других он не доходил. А безжалостное житейское море накатывало волну за волной на их берег, размывало его, оголяя корни покалеченного древа.
Ирехтынцы с кличем тоже благоденствовали недолго. Не зря им было сказано, что другого солнца не найти и от тени своей не уйти. Спаслись они от когтей одного хищника, но угодили в когти другого. Баскак, рыскавший по земле гайнинцев, прослышав о переселенцах, незамедлительно наведался к ним. Он казался не столь свирепым, как Салкей, печально вздыхал, объясняя, что обязанности у него тяжкие, тем не менее обобрал нещадно. Подрезал крылья племени и уехал, пообещав наведаться снова «в должное время». Обещание свое баскак выполнил, наведался вскоре, потом опять и опять…
Забегая вперед, скажем: с годами Оранлы Ирехты тоже захирело и даже утратило часть своего названия, как раз ту часть, которая пришла вместе со священным кличем из глубины веков. Отпало слово «Ирехты», осталась только добавка, полученная после переселения: «Оранлы».
Племя, носившее это странноватое название, изредка обретало надежду воспрянуть, но в общем дело шло к его исчезновению.
33
Баскак Салкей корил себя: прозевал уход кара-табынцев, а затем и большей части ирехтынцев, прозевал!
Он мог бы поклясться, что земля, богатая и пастбищами, и водами, долго пустовать не будет. Какой-нибудь род или племя, кочующее в поисках удобного места, непременно появится на ней. Одни уходят, другие приходят — дело естественное. Ханская казна, имеющая проворных баскаков, урона не понесет. Салкей длился оттого, что упустил возможность поосновательней общипать ушедших: не с пустыми руками все ж ушли.
Со злости он и впился, как клещ, в оставшуюся часть племени Ирехты. Высосал из нее все соки, иссушил. Нечего уже стало взять с Ирехты Без Клича.
Одновременно Салкей зачастил к тамьянцам. И специально наезжал, и попутно заглядывал. Гостил неделями, ел-пил, ораву свою кормил и на дорогу еще прихватывал, причиняя ощутимый убыток как самому Шакману, так и племени.
Шакман-турэ и помыслить не мог о том, чтобы возразить против наездов баскака. Сначала даже радовался «гостю»: будет знать, что у того на уме. Баскак свое так и так урвет, но лучше, если он не сваливается на твою голову внезапно.
Позже настроение предводителя тамьянцев изменилось. Салкей угощался, а Шакман предавался грустным размышлениям. Видать, не суждено ему управлять могучим племенем, перед которым склонились бы окрестные племена и роды. Не стать ему ни ханом, ни даже тарханом. Годы идут, не молод уже. Вдобавок легла на него тень Биктимира. Угораздило же собачьего сына попасть в руки баскака! Если и дальше все пойдет так же, уже не о возвышении надо думать, а о том, как бы не покатиться под уклон…
Мысль цепляется за мысль, и вдруг одна из них пугает своей отчаянной дерзостью: а не подыскать ли еще какого-нибудь Биктимира?.. Нет-нет, слишком это опасно! Проще попытать счастья, отправившись на поклон к хану. Впрочем, из этого тоже ничего путного не выйдет. Не обласкает нынешний хозяин казанского трона, не тот хан… Или уж сняться да уйти из этих мест, не сулящих ничего хорошего?..
При одном из наездов Салкей вовсе уж потерял всякую меру. Шакман, как обычно, не скупился на угощения, старался задобрить баскака и как можно скорей выпроводить. Но Салкей не спешил. Мяса нажрался, кумысу напился — пузо вздулось, а глаза не сыты. Когда хлебнул хмельной медовки, вовсю разошелся: подай ему то, принеси это. Причем, не просит — повелевает, власть свою показывает. Дескать, таких, как Шакман, может на побегушках держать, может и к ногтю прижать.
— Хороша! — приговаривал баскак, наливаясь медовкой. — Ты, Шакман, бортям своим, наверно, уже счет потерял, а? Ничего, не горюй, сосчитаем… Да, вели-ка приготовить для меня бочонок меду. Ханскому баскаку тоже ведь не мешает побаловать себя лесным медком…
— Скажу, Салкей-турэ, — пообещал Шакман, невольно хмурясь. — Приготовят. Для тебя не жаль.
— Во-во! Так-то лучше, чем перечить. Начнешь баскаку перечить — пеняй на себя.
— Что верно, то верно, Салкей-турэ. К тому же ты — наш гость. Мой гость. Кто же гостю перечит?
— Гость так гость. Вели-ка завернуть — гостю за пазуху — десяток кругов казы. Знатный у тебя казы!..
Чего баскак ни отведает, что ему на глаза ни попадется — все приготовь да заверни! Шакман не выдержал, вроде бы как пошутил:
— Дело, турэ, я гляжу, идет к тому, что повелишь — хе-хе-хе! — еще и красотку какую-нибудь «завернуть»…
Приключенческая повесть известного башкирского писателя Кирея Мэргэна (1911–1984) о пионерах, которые отправляются на лодках в поход по реке Караидель. По пути они ближе узнали родной край, встречались с разными людьми, а главное — собрали воспоминания участников гражданской войны.
Вторая книга романа известного башкирского писателя об историческом событии в жизни башкирского народа — добровольном присоединении Башкирии к Русскому государству.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Описываемые в романе события развертываются на одном из крупнейших нефтепромыслов Башкирии. Инженеры, операторы, диспетчеры, мастера по добыче нефти и ремонту скважин — герои этой книги.
Роман о борьбе социальных группировок в дореволюционной башкирской деревне, о становлении революционного самосознания сельской бедноты.
Роман повествует о людях, судьбы которых были прочно связаны с таким крупным социальным явлением в жизни советского общества, как коллективизация. На примере событий, происходивших в башкирской деревне Кайынлы, автор исследует историю становления и колхоза, и человеческих личностей.