Крыло беркута. Книга 1 - [100]

16

Девушка, случайно попавшая к минцам, успела, несмотря на молодость, пережить немало горестных и даже страшных событий.

Началось с того, что схватили ее в пути лихие люди и продали хозяину каравана, шедшего в Бухару. Главарь разбойников, набивая цену, вознес достоинства своей пленницы до небес.

— Не скупись, почтенный, — говорил он купцу. — Такой товар на дороге не валяется. Смотри, какая красавица! Могу поклясться — ее еще не лишили невинности. Эх, сам бы проглотил эту ягодку, да золото нужно. На худой конец, и серебро годится…

Девушка сидела, связанная, в крытой повозке. Покупатель, взяв ее за подбородок, приподнял голову, чтобы получше рассмотреть лицо, и не смутился, наткнувшись на ненавидящий взгляд. Попытался заглянуть ей в рот, ощупал мышцы рук, плечи, хотел потрогать груди, но передумал. Велел развязать ее поставить на ноги.

Разбойники по мере осмотра девушки немедленно исполняли любое пожелание купца, а их главарь продолжал нахваливать «товар»:

— Ангел, воистину — ангел! Прекрасна и безгрешна. Что еще нужно?

Поторговались, ударили по рукам и разъехались. Девушку, названную Зумайрой, повезли в караване в полуденную сторону. Пройдя довольно большое расстояние, переправившись через множество рек и речек, караван остановился в местечке Каргалы на берегу Сакмара, и тут купец втридорога перепродал девушку некоему служителю из дворца великого мурзы Мамая, занятому как раз пополнением гарема повелителя.

Новый покупатель тоже взял девушку за подбородок, повертел ей голову туда-сюда, заставил открыть рот, показать зубы, вытянул во всю длину косы, оценивая, как, скажем, пушнину. Девушка, уже приученная к имени Зумайра, воспринимала все это покорно, она убедилась, что сопротивляться бесполезно, и вообще ее охватило полное безразличие ко всему. Купец, расхваливая «товар», повторял слова, услышанные от главаря разбойников.

— Сущая находка для дворца! Ангел да и только! Здорова, прекрасна, невинна — еще никем не тронута. Сам аллах ниспослал тебе, уважаемый, этот дар, этот клад неописуемый. Ты получишь за нее хорошее вознаграждение…

Разумеется, покупатель рассчитывал на вознаграждение. Доставив покупку в Малый Сарай и передав ее начальнице наложниц, он попросил:

— Не забудь, бика, осведомить повелителя, кем она была приобретена. Незаурядное приобретение! Издалека ее привезли, из башкирских краев…

Изнуренная пережитым и, казалось, покорившаяся судьбе девушка, попав во дворец, никакой радости по этому поводу не выразила, замкнулась в себе и угрюмо молчала. Ею занялись две многоопытные служительницы гарема. Одна выкупала новенькую в бассейне, устроенном во внутреннем дворике. Другая принялась наряжать. Примеряя шелковые и атласные платья, сшитые для девушек примерно одного возраста, она восторгалась жизнью во дворце и сулила великое счастье.

— Будешь жить, как в раю, цени! — говорила она.

Девушка молчала.

— На твою долю выпала священная обязанность, — соловьем заливалась служительница. — Вечером ты, может быть, предстанешь перед великим мурзой. Постарайся понравиться ему. Коль понравишься, повелитель осыплет тебя золотом и серебром…

Со страхом и отвращением ждала девушка то, что должно было случиться вечером. Заслышав шаги, вздрагивала, казалось — идут за нею, вот-вот поведут… Но в этот вечер никто не пришел, не повел «исполнять священную обязанность». И на второй, и на третий день ее не потревожили. Лишь знакомые служительницы временами крутились возле нее и твердили все то же. Будь, говорили, умницей, постарайся приглянуться повелителю. Он, говорили, создаст для тебя рай на земле. Станешь, говорили, самой большой драгоценностью во дворце, тогда уж и про нас не забудь, мы будем верно служить тебе всю жизнь…

Приглянулась бы она великому мурзе, нет ли, как повела бы себя рядом с ним — осталось неведомым, ибо великий мурза подарил ее хану Акназару. Как раз в это время в Имянкалу для усиления крепости на башкирской земле решено было направить еще сотню ногайцев, а заодно, дабы напомнить хану, что его повелитель столь же могуществен, сколь щедр, послать ему богатые дары. В число даров вместе с несколькими другими наложницами-рабынями и породистыми конями попала и недавно купленная девушка.

В Имянкале она стала наложницей Акназара. Никто тут не готовил ее к первой встрече с ханом, но она уже примирилась со своей участью, понимала, что выхода у нее нет. Все слезы, казалось, были выплаканы, голова навсегда поникла. Она равнодушно разделила судьбу девушек, разными путями попавших в ханский дворец.

Все же душевный огонь и светлые чувства в ней не угасли — спустя некоторое время дали знать о себе.

Однажды в дворцовом закоулке она столкнулась с молодым мужчиной из охраны. Он доброжелательно улыбнулся, и она ответила улыбкой.

Он созорничал, сделал вид, что хочет обнять. «Ты что, увидят — убьют!» — ужаснулась она. Тогда он взял да обнял, да еще и поцеловал. Она растерялась на миг. Что делать? Закричать? Не закричала. Лишь выдохнула: «Пусти!» Вырвалась и побежала, охваченная страхом. Страх вскоре прошел, а взгляд, смягченный улыбкой, темное от загара лицо и сильные руки охранника запали в память. Как от всякого мужчины, имеющего дело с лошадьми, от него пахло конским потом и привядшей травой, и это особенно взволновало ее. Вспомнилось детство, вспомнилась родная земля… Ночью, уткнувшись в подушку, она заплакала. Не все еще слезы, оказывается, выплакала. Впрочем, это были не такие слезы, какие она пролила в безмерной тоске, а совсем другие.