Крылатый лев - [74]

— Это же Кузя, Пашка, Реус! — что было силы заорал я. — Не стреляйте! Уберите пушки!

— Вот еще! — пробормотала Тереза, нетерпеливо постукивая каблуком. — И не подумаем! Дракон — враг! Убийца! Монстр! И это его последние минуты… Или секунды.

— А люди?! А как же люди?!

— Нет там людей. Вам показалось.

Зареванная Вишня взяла у меня трубу, глянула, шевельнула побелевшими губами:

— Лион… Там же… Там мой папа!

Посмотрев на Терезу, я увидел, как возбужденно шевелятся ее пальцы. На одном из них я заметил кольцо в виде дракона, и пасть его пронзала серебряная стрела.

Глаза у Терезы были стеклянные, чужие. Ничего не осталось от уютной хозяюшки — улыбчивой, ворчливой и заполошной тетки. Она превратилась в грозную Королеву, беспощадную воительницу, и все мысли ее были лишь о том, чтобы уничтожить дракона, угрожавшего покою Гномьей слободки. И плевать ей было на то, что это наш Кузя, а на Кузе — друзья.

— Тереза! — завопил я так, что заболело горло. — Послушай меня! Это безобидный дракон, я отвечаю! Это дракон-ребенок! А на нем наши товарищи и Вишнин отец! Тереза, очнись! Ты же честная королева! Ты же не убийца какая-нибудь!

— Почему же? — процедила Тереза. — Для драконов я убийца! И горжусь этим! Так, так… Лети поближе, голубок…

— Нет, Тереза! — взмолилась Вишня. — Не надо, что вы!

— Берлан, убери их, — кинула через плечо Тереза. — Отвлекают.

— Я не уйду! — сказал я, крепче сжимая карабин.

— И я! — торопливо добавила Вишня.

Тереза даже не посмотрела в нашу сторону.

— Готовность номер раз! — вскрикнула она по-гномьи (удивительно, но за этот день я многое начал понимать), и в небо устремились пушки. Я вздрогнул. Сейчас она выпалит то самое «Пламя-а-а!», которое на двух языках звучит одинаково, и в Кузю со всех сторон полетят огненные потоки.

Я посмотрел вверх и понял, что Кузя, а точнее, его седоки, прекрасно знают об этой опасности. Дракон петлял, как заяц, убегающий от охотника: он то подныривал вниз, то свечкой взмывал вверх. Наши друзья хотели обратить на себя внимание (видно, догадались, что я и Вишня задержались в Гномьей слободке — ведь полгода прошло! — и всей душой стремились нас вызволить), надеялись уклониться от пушечных залпов и долететь до безопасного места, где не достанет гномья система ПДО.

Но ведь они не знали Терезу. В ней было столько бешеной решимости, что я понял — все бесполезно. Сейчас пушки ударят по Кузе, и осыплется снегом драконья чешуя, и рухнет на землю то, что останется от тех, кто нам дорог… Видно, об этом подумала и Вишня. Она села на землю и уткнулась лицом в колени.

Но я не собирался сдаваться! Плохо соображая, что делаю, я схватил карабин и ткнул его в спину Терезы:

— Если ты выстрелишь, я тоже!

— Ну, давай, давай, — с деланным равнодушием отозвалась Тереза.

Я даже не понял, как оказался на мостовой со связанными руками. Берлан был ловок, как никогда.

— Посиди лучше, дружок, — сказал он. — И отвернись.

Я попытался вскочить, но Берлан живо усадил меня обратно, — сколько же немереной силищи было в этом тощем гноме!

Тереза шевельнула губами, я дернулся, но вдруг случилось невероятное. Из кармана Терезы и из капюшона Вишни выплыли облака. Белка Алька и Голубка выросли, окружили Терезу, обволокли ее туманом, сели на плечи. Они лизали ей лицо, точно крошечные щенки, они кружили хороводом, застилали глаза, вплетались в кудрявые волосы. А точка на небе все росла, росла…

— Ну так что, Тереза? — напряженно спросил Берлан.

Словно в замедленном кино Тереза скрещивала высоко поднятые руки — знак того, что бой отменяется. Я видел недоуменные, ошарашенные, остолбенелые взгляды гномов-стражников — они решили, что их королева сошла с ума, но не могли не выполнить приказа. Но еще более растерянным был взор самой Терезы.

Она глубоко вздохнула и уже увереннее скрестила руки. Потом гортанно крикнула что-то по гномьи, в сердцах швырнула на постамент шляпу с розами и, натянув капюшон так, чтобы не видно было ее глаз, широкими шагами ушла с площади.

Бронзовый гном-воин опустил дуло гигантской пушки, и я понял, что боя не будет.

Глава 34

Кузя приземлился прямо у подножия Облачного пика. К тому времени уже совсем рассвело.

Учитель эм Марк, Реус и Пашка не стали окончательно сводить с ума жителей гномьей деревни и ждали нас в отдалении. Когда мы с Вишней, задыхаясь, добежали до места, оказались в таких объятьях, что мне захотелось расплакаться.

Когда первый порыв прошел, мне, как взрослому, пожали руку Учитель эм Марк и эм Реус. Я старался быть сдержанным, а Вишня — нет, не старалась. Она ревела в три ручья и целовала и отца, и Пашку, и усатого эм Реуса, и даже удивленного Кузю.

— Вы с нами! Вы живы! — повторяла она.

Толстопузый Кузя и не понимал, что ему грозила смертельная опасность. Он с наслажденьем подставлял Вишнне то один бочок, то другой, совал голову в ее теплые ладони, требуя, чтобы его почесали за ушком, и весело помахивал острым раздвоенным хвостом.

— Кузя, солнышко! — счастливо смеялась Вишня.

Я о многом хотел спросить Учителя, Пашку и эм Реуса. Из кратких объяснений я понял, что они, собравшись ночью в большом доме Реусов, приняли решение рискнуть жизнью и полететь на драконе к Облачному пику, чтобы вызволить нас с Вишней. У меня сердце замирало, когда я думал о том, какое это счастье, — настоящие верные друзья.