Крылатый лев - [69]

Я увидел, как встревоженно вскинула голову Тереза, — она только что сняла свою великолепную шляпу и вынула из копны волос корону-заколку, чтобы прицепить ее в прическу новой Королевы.

— Не убегайте! Догоним, — сухо предупредил Берлан и отпустил наши руки. Пока мы потирали затекшие кисти, Берлан поднялся во весь рост — не таким уж он и маленьким оказался, мне чуть ниже плеча! — и выдал громогласно и непреклонно:

— Корррронация отменяется!

Глава 31

«Вот это голос! — ошарашенно подумал я. — Вот это Берлан!»

На половине ноты оборвалась музыка. По площади прокатилась глухая волна ропота, а пляшущие гномы застыли, точно восковые изваяния, — на их лицах растекались недоумение и обида. Кто-то перепугано взвизгнул, кто-то пронзительно засвистел, кто-то заплакал — резко, навзрыд. Посреди площади замерла, как свечка, Пиона.

Тереза, торопливо вонзая в кудри корону-заколку, поспешила к гному-глашатаю — он стоял на возвышении, похожем на низенький скворечник, и в волнении переминался с ноги на ногу. Впопыхах королева забыла натянуть шляпу, и ее кудрявые волосы развевались на ветру, точно флаг. В два прыжка заскочив наверх, она отобрала у оторопевшего глашатая металлический рупор и заговорила, чеканя каждое слово:

— Приказом. Королевы. Церемония. Коронации. Прекращена!

Чтобы перевести дух, она отодвинула трубу от морковных губ, а потом что было силы заорала в толпу уже без рупора:

— Обычный день! Всем — работать! Работать, сказала! Гномы-стражники, построиться возле казарм!

Я поразился дисциплине, налаженной в Гномьей слободке, — маленький народ, еще пару минут назад настроенный на веселье, мгновенно исчез с площади.

— Ну, дело сделано, — удовлетворенно сказал Берлан. — Вон, глядите. Сюда идет наша дорогая правительница… Ох, злится! Готовьтесь, объясняться заставит!

— А коронацию оборвала без объяснений, — заметила Вишня. — Сразу поверила.

— Как мне не поверить, если я ее муж? — хмыкнул Берлан. — И сынок у нас имеется! — он обернулся на молодого гнома с ружьем и весело ему подмигнул. А тот подмигнул в ответ.

* * *

В светлом просторном доме, где нас собрала Тереза, пахло сухим, обласканным солнцем, деревом и душистыми травами. Такие домики были в нашем городе у старушек — вымытые до блеска, с полосатыми половичками и сбереженными с давних времен фарфоровыми статуэтками на накрахмаленных вязаных салфетках.

Но это был дом не старушки, а моложавой женщины, да еще и правительницы. Я невольно вертел головой, пытаясь заметить хоть какие-то признаки королевского величия и богатства, и Тереза перехватила мой взгляд:

— Что, на дворец не тянет? А я, знаешь ли, роскошеств не люблю. У меня, конечно, и настоящий красивый замок имеется — там, ближе к скале. Но я его девчонкам-мальчишкам отдала, пусть поют да пляшут. И старые гномы рады: в шахматы играют, в карты… А мне дворцы-замки не нужны. Я люблю вот так, по-простому. Вяжу, видишь, на досуге.

— Да будто есть у тебя этот досуг-то! — махнул рукой Берлан и обратился к нам с Вишней. — Знаете, как она живет? В пять утра встала, ПДО проверила, дворников построила, в столовую забежала, чтоб посмотреть, как супы-каши варятся. В школу заглянула, в рудники спустилась, на поля поскакала… Целыми днями носится в заботах, присесть некогда. Домой вечерком вернется — и давай вязать. Нервы, говорит, успокаивает.

Тереза усмехнулась:

— Так я ж хозяйка, а хозяйство у меня большое. Дел хватает: кто ссорится — надо рассудить, кто женится — поздравить. Где поругаю, где приласкаю, где к работе руку приложу — то сошью чего, то забор покрашу… — она кинула в взгляд на Пиону, что восседала поодаль на высоком венском стуле, глядела в окно и молчала как рыба. — А ты думала, красотка, что жизнь гномьей Королевы — сладкий мед? Так чтобы мед добыть, нужно в дупло к пчелам слазить! А морда распухнет — жизнь медом не покажется… Так что рада я, что ухожу на покой! Хватит, наработалась, — неожиданно завершила она и звонко каблуком топнула.

— Подожди, куда это ты собралась? — обеспокоенно сдвинул брови Берлан. — Новой королевы пока нет!

— Как это — нет? А Вишня? Чем не королева? Явилась сюда с чистыми помыслами. Язык гномий знает. Всем хороша!

— Что вы, я не могу! — испуганно пробормотала Вишня. Она сидела рядом со мной на низеньком диване, я крепко держал ее за руку, чтобы снова не потерять, и по легкой дрожи в тоненьких пальцах чувствовал, как она волнуется.

— Как это — не можешь? Надо! — назидательно проговорила Тереза.

— Нет, я должна в город вернуться. У меня там родители, сестренки…

— И что же? У меня, может, тоже родня за горами имеется? Я же осталась!

— Нет-нет… Я не готова.

«Сейчас придется отбивать Вишню у этих настойчивых товарищей», — огорчился я, и уже начал подбирать веские аргументы, как Берлан, глубоко вздохнув, ласково похлопал Терезу по пухлой ладони.

— Тереза, не надо, не настаивай. Не хочет — так и ладно. Ты молодая, поцарствуешь еще. Тебе ж самой без этого скучно будет! — и посмотрел на Вишню. — Насильно мы никого в королевах не держим. Не тревожься.

Лицо Вишни просветлело, она расслабилась, заулыбалась, пробормотав короткое «спасибо».