Крылатый лев - [67]

— Вот уже сейчас, сейчас… — Берлан ерзал от нетерпения. — Сойдет с носилок… Обернется. Поклонится…

Несколько гномов живо расстелили на пути будущей Королевы роскошный ковер с маками, и я залюбовался тем, как цветы, точно настоящие, колышутся на ветру; как они растут, разворачивают богатые алые лепестки. Засмотревшись на чудесный ковер, я и не заметил, как спустилась на землю Вишня.

Я никому не хотел признаваться в том, что боюсь увидеть ее, — новую, гордую, чужую. Но, пересилив себя, задержал взгляд на будущей королеве. Высокомерно вскинув голову, она повернулась к гномам и удостоила их благосклонного кивка, красиво щелкнув длинными пальцами, унизанными разноцветными перстнями.

— Тоже мне, поклонилась… — разочарованно бормотнул Берлан. — Не научили, что ли? До земли надо кланяться! А эта? Воробьи ниже клюв опускают! Эй… Эй, ты что, парень?

— Это не она… — беззвучно проговорил я и вскочил, забыв про дуло карабина и про все на свете. — Это не она! — заорал я, поднявшись во весь рост, и гномы вскинули головы.

— Ты что, парень?! — Берлан резко дернул меня за руку, да так, что я рухнул на крышу, поразившись невиданной силе тощего гнома. Вот тебе старичок, ревматический бочок! Да в этом пустомеле силушки больше, чем у моего отца, Воина Вадима, а тот ведь человек не из слабых!

Хитрая Тереза! Неспроста, значит, велела усадить меня рядом с Берланом — карабин не понадобился. И язык он наш знает, и проследить за мной может.

— Тихо, тихо, тихо… — шипел Берлан, крепче прижимая мою ладонь к раскаленной крыше. — Не нарушай церемонию. Сказали тебе сидеть — так и сиди. Другой команды не было.

— Да сижу я, отпусти! — в сердцах сказал я. — Но и ты меня пойми! Я ведь думал, что там Вишня, моя подружка! А это не она!

— А кто? — гном озадаченно сморщился, но ладонь не отпустил. — Кто же?

Я смотрел, как, сбросив с головы легкий розовый платок, будущая королева изящно взбивала и без того красиво уложенные волосы.

Пышные волосы. Белые волосы. Белые, точно сметана!

— Это Пиона, — выдохнул я.

Глава 30

Я не мог себе простить, что не сразу узнал ее, — как можно было не подметить манерные жесты, плавные движения, характерный поворот головы? Пиона — красавица, она всегда держалась по-королевски — будто всю жизнь только и делала, что занимала трон и снисходительно кланялась подданным.

Но какая же она чужая, какая холодная! Я не испытывал к ней ничего, кроме легкого любопытства, — как она-то здесь оказалась? Мои чувства исчезли, как пересыхает воробьиный ручеек в знойную пору, царственная девушка нисколько не волновала. Мучительно трудный путь сделал меня другим — что мне теперь Пиона?

Вот только Вишня… Где же тогда Вишня, зацепи змею за хвост?! Где Вишня?!

Ох, ну почему, почему я постоянно ее теряю?!

Я вертел головой, дергался, не в силах усидеть на месте, раздражал примостившихся за моей спиной гномов, и плевать мне было с высокой крыши на всю эту пышную церемонию.

— Слушай, Берлан, отпусти меня! — в отчаянии говорил я гному. — И тому, что с ружьем сидит, скажи: пусть не стреляет. Я слово даю — на площадь не полезу, никого не трону. Узнаю, где Вишня, — и вернусь!

— Приказа не было, — мерно повторял Берлан. — Сиди пока. Потом пойдешь. Куда скажут.

— Как ты не понимаешь?! Мне надо знать, где Вишня!

— Да хоть березка, хоть рябина, куст ракиты над рекой. Сиди пока.

— Но мне нужно найти Вишню!

— Да вот же я, — раздался позади тихий девичий голос, прогремевший для меня звонче чугунного колокола на главной городской башне.

Вишня шагнула ко мне и, видно, хотела обнять, но при гномах застеснялась, опустила глаза. Белка Алька, выпорхнув из ее волос, как красная бабочка, приветливо коснулась моих разгоряченных щек. Я снова попытался вскочить — и опять, движимый железной рукой Берлана, свалился на крышу.

Вишня стояла рядом, одетая в то же синее платье из Города берлог. Блестели на солнце чудесные вишневые прядки, плясали в моем сердце безумные солнечные зайчики.

«Подожди… Чему ты радуешься? — вдруг прошипел внутри осторожный лис. — Да, это Вишня. Но что у нее на уме? Что ты знаешь о ней? Друг она или враг? Долой эмоции! Прикинь! Подумай!»

Во все глаза я глядел на Вишню и слушал, как колотится мое сердце.

— Лион, ты что, не рад меня видеть? — в голосе Вишни заплескалась обида. — Почему ты молчишь? Я так долго искала тебя! А ты… Ну, ясно! — в сердцах сказала она, и глаза ее, без того темные, превратились в угольки. — Увидел Пиону — зачем теперь Вишня? Как же я сразу не догадалась…

— Да причем тут Пиона! — не выдержал я. — Какое мне дело до нее? Я-то решил, что это ты будешь гномьей королевой! Я подумал, что ты ради этого и пошла со мной к Облачному пику!

Вишня побледнела — почти так же, как там, в сливочном тумане Города берлог, и я испугался за нее. Но через секунду тлеющие угли в глазах Вишни полыхнули живым пламенем.

— Ах, вот ты как обо мне подумал! Вот что вообразил! Значит, я пошла с тобой, чтобы стать королевой? Скажи еще, что я подставила тебя, предала. А может, чуть не убила… Так, что ли?

Я молчал.

— Эх ты! А я думала, ты мне друг!

— Знаешь, столько событий случилось. Нужно во всем разобраться. Вот, смотри, весна на дворе…