Крылатый лев - [45]

— Эх, Вишня! Можно ли верить обещаниям негодяя? Но если он и появится, то, скорее всего, ночью. Хорошо бы до темноты добраться до безопасного места. Кто знает, может, и красное дерево еще найдем…

Мы шли вперед, и вскоре меж дубов и вязов — красивых, крепких, золотых, но все-таки обычных — появились удивительные деревья. Они напоминали городские фонари — гладкие и ровные стволы завершались маленькими круглыми кронами. Листья искрились перламутром, распространяя мягкий серебряный свет.

— Какая красота! — восхитилась Вишня. — А ты еще хотел отправить меня домой с дядей Реусом! — вдруг весело возмутилась она.

Она подхватила охапку листьев и, улыбнувшись, кинула в меня пышной разноцветной россыпью. Листья, точно невиданные птицы, осели на плечах, тихо примостились в капюшоне. И я в долгу не остался — тоже бросил в Вишню пестрой осенней красотой. Вишня рассмеялась, шутливо защищаясь, вытянула вперед ладони — и ойкнула.

— Что такое? — испугался я. — Укололась чем-то?

— Лион, посмотри! — прошептала она и протянула руку.

В ворохе пестрых листьев искрилась белая капля — приглядевшись, я увидел, что это блестящий прозрачный камушек на тонкой золотой булавке.

— Лион, камень сверкает, как алмаз!

— Может, алмаз, а может, стекляшка, — пожал плечами я, осторожно взяв в руки крошечную вещицу. — Наверно, это гномье украшение. Твой отец говорил, что гномы — хорошие ювелиры.

— Интересно, кто его потерял?

— Кто потерял, не узнаешь, — сказал я. — Возьми себе.

— Нехорошо, — нахмурилась Вишня. — Это чужое.

— Так все равно же затеряется среди листьев, — резонно заметил я. — Когда придем к гномам, спросишь, чья штучка. Так и разговор завяжется.

— Ты прав! — согласилась Вишня и положила находку в карман плаща.

Мне показалось, что кроны над нашими головами зашелестели, хотя погода стояла безветренная.

Мы отправились дальше, но настроение отчего-то упало. Хуже всего было не то, что мы посеяли карту, — наши наручные часы, словно сговорившись, остановились. Думалось, что до ночи времени еще вагон, но сумерки обрушились мгновенно — точно на лес накинули черный шерстяной платок.

Деревья, похожие на фонари, вспыхнули зловещим фосфорным светом. Где-то пронзительно и горько зарыдала ночная птица. То и дело мелькали крупные, как воробьи, бабочки, и узоры на их крыльях вспыхивали загадочными и жуткими картинками: гладкими черепушками, узкими драконьими глазами, квадратными очками, ладонями с узловатыми пальцами.

Чувствуя, как подкатывает липкий страх, я разозлился на себя и, отломив от куста прут, принялся отмахиваться от назойливых гигантских насекомых. Откуда они только взялись? Осень же, пора бы в спячку! Пошуршав спичками, я смастерил факел. В свете огня лицо Вишни казалось очень бледным, а темные глаза — огромными, и мне вновь стало страшно. Не за себя — за нее.

— Не бойся, — как можно уверенней сказал я. — Эти твари только выглядят мерзко, а на самом деле безопасные. Смотри, они же не кусают нас. Пусть себе летают.

— Лион, вот бабочек я как раз не боюсь, — прошептала Вишня.

— Вот и отлично! — заявил я. — Тогда мы пойдем дальше. Хорошо, что деревья светят, как фонари. Волки и шакалы опасаются любого света. Да их почти нет в сухом логе.

— Я не хочу тебя огорчать, но мне кажется… — осторожно начала Вишня. — То есть я даже уверена…

— В чем?

— В том, что это не сухой лог!

— Почему? Земля вполне сухая.

— Лион, в сухом логе не водятся такие бабочки! — голос Вишни сорвался. — Или ты не читал учебник?

— Слушай, хватит! — разозлился я. — Мой отец говорит про уроки, твой — тоже, давай еще ты будешь.

— Да ничего я не буду! — обиделась Вишня. — Ты просто подумай! Как называются такие бабочки?

— Не помню… Болотницы вроде, — буркнул я, размахивая факелом. Ужасных бабочек становилось все больше, они гудели возле нас черным роем, вспыхивали странные картинки — одна противней другой: челюсть с неровным рядом зубов, оскалившаяся крыса и даже пухлый распахнутый кошелек. Крылья бабочки резво хлопали, и казалось, что чудовищный кошелек или защемит руку, или откусит голову.

Я с хрустом отломил новую ветку и сунул ее Вишне.

— Держи, пригодится. Знаешь, иногда не науки нужны, а просто палка. Чтобы махать.

— А еще голова. Чтобы думать! — в голосе Вишни было столько возмущения, что мне показалось, что она сейчас треснет веткой мне по затылку — я даже отстранился. — Лион, это бабочки-болотницы! Они живут возле болота! Около болота, понимаешь? А в сухом логе нет болот. Мы попали в лес-чертополох, поздравляю!

— Не паникуй, разберемся, — как можно уверенней сказал я.

— Разберемся? — ахнула Вишня. — Некогда! Надо возвращаться назад, и побыстрее!

Вишня была права — если мы забрели в лес-чертополох, нужно бежать сломя голову. Ведь здесь водятся болотища — опасные и жестокие твари, о которых я наслышан с детства.

По лесу распространился едва уловимый затхлый запах. С каждой минутой он сгущался, проникал в нос и в горло, то и дело вызывая неутолимый кашель. Отец говорил, что возле болот стоит отвратительная вонь, и я понял, что он не преувеличивал. Откуда-то несло протухшей половой тряпкой и подгнившими помидорами. Мерзких мотыльков становилось все больше, они носились возле нас, как кометы, звонко хлопали уродливыми крыльями с фосфорными картинками, и от каждого нового хлопка заходилось сердце.