Крутые мужики на дороге не валяются - [9]
Старея, многие подводят итоги, рассуждают о том, чего добились в жизни. С Ним все было иначе. В целом Он не слишком гордился прожитым, но любил прихвастнуть, припоминая в общем-то никому не интересные эпизоды. Это было Его недостатком. Он строил из себя героя и, бывало, с важным видом принимался командовать: правее, левее, нет, не так, а вот так. Но всегда кто-нибудь призывал Его к порядку, возвращал на грешную землю. «Прекрати, — говорили ему. — Нечего изображать первого ученика, все равно никто тебе не поверит». Он улыбался и замолкал. А вообще…
Он не умел и не хотел считать деньги. Не утруждал себя размышлениями. Отказывался быть благоразумным. Бился изо всех сил, старался как можно дольше оставаться живым, но, когда понял, что все кончено, не стал драматизировать события. Сделал вид, что Ему это до лампочки. Он получил от жизни все, что хотел, и готов был принять смерть. Не озлобился, не разобиделся на весь мир, никого не винил, не пытался привлечь к себе всеобщее внимание. Лежал, обмотанный трубочками…
И все знал.
Я тоже знала.
С того памятного дня, когда самоуверенный больничный хирург по фамилии Ненар, вооружившись рентгеновскими снимками, расшифровка коих не вызывала сомнений, официальным докторским тоном вынес моему отцу смертный приговор: «Никотин, алкоголь…»
Я без тени смущения могла бы продолжить этот список. Случайные женщины. Ночи за стойкой бара. Литры и литры, призванные заглушить обиду на весь этот мир, сплошь состоящий из кретинов, врунов, трусов, подхалимов, мир, где за прилизанным фасадом скрывается его лживая сущность и напыщенные, самовлюбленные обыватели мнят себя королями. Невозможность подстроиться под общий порядок. Бесконечные поражения, вонючими комочками вставшие поперек глотки… Приговор был таков: «Рак легкого с метастазами по всему телу. Осталось не больше двух месяцев. До Рождества не дотянет…»
Дело было в ноябре. Доктор Ненар, которого я в бессильной ярости окрестила про себя доктором Мударом, завершает свою речь. Убирает рентгеновские снимки в папку, закрывает ее, подравнивает края бумаг. Всем своим видом он пытается показать, что аудиенция окончена и я могу отправляться рыдать в коридор. Нетерпеливо постукивает пальцами по столу, приглаживает редкие усики. Снова берет папку и смотрит, не вылезают ли бумаги, но поправлять больше нечего. Снова барабанит по столу — он сделал свое дело и теперь предпочел бы, чтобы я ушла.
А я все сижу.
Не двигаюсь, словно пытаюсь выклянчить у него добавку.
Ну пожалуйста, доктор Мудар, набавьте деньков моему папочке!
Звонит телефон. Доктор с облегчением снимает трубку и жестом просит меня удалиться. Я стою в коридоре, прислонившись к холодной стене, глядя на торопливых сестер и больных в халатах. Механическим движением пытаюсь нащупать в сумке сигарету, нахожу красную упаковку «Ротманса», после чего отправляю ее в урну.
Мой папочка…
Мой папочка… не дотянет до Рождества?
Я повторяю эти слова и реву как белуга. Приказываю себе успокоиться. Нельзя мне плакать. Нельзя. Он ждет меня в своей палате. Посмотрит на мою зареванную физиономию и сразу все поймет. Я делаю глубокий вдох, вытираю глаза, надеваю веселенькую улыбку и смело толкаю дверь под номером 322.
— Где мое красненькое?
Это единственное, что Его волнует.
Я забыла зайти в магазин и купить Ему три литра «Вье Пап», без которого Он не может обходиться ни дня. Это не какое-нибудь изысканное вино, а мерзкое пойло, дерущее глотку. Такое вино Он когда-то хлебал на стройках.
— Думаешь, тебе это полезно?
~~~
Он пожимает плечами и презрительно свистит, выказывая свое отношение к медикам и медицине.
— Пустяковая операция. Я в порядке, дочка.
На плече у него повязка, левая рука безжизненно висит.
— Да не смотри ты так, мне просто нерв удалили. Через месяц все восстановится. Спорим, на Рождество я уже буду стрелять пробками от шампанского! Позвони брату, пусть приволочет винишка.
Я отворачиваюсь, звоню Тото.
— Тебе не мешало бы припудрить нос. Надо следить за собой, дочка.
Мне хочется положить трубку и убежать из этой больницы, выскочить на улицу, туда, где солнце и приговоренные к жизни. Но на том конце провода уже объявился Тото, и я прошу его купить три литра красного. Потом поворачиваюсь к папе, достаю пудреницу.
— Так лучше?
— Мне нравится, когда ты красивая, дочка.
Я улыбаюсь, стиснув зубы, чтобы не зареветь. Нос чешется от влаги, сердце разрывается от нахлынувших воспоминаний. Я вижу себя маленькой девочкой, которая считает себя королевой, потому что ее отец без конца повторяет, что она самая красивая, самая сильная, самая умная, самая смешная. Гордо выпятив грудь, она плывет по жизни, как царица. Комплименты отца поднимают ее над землей подобно ковру-самолету. Она парит в воздухе и вдруг натыкается на доктора Мудара. Лицом к лицу сталкивается со смертью. И ковер-самолет с грохотом падает на землю.
— Как же ты хороша, девочка моя, как же ты хороша!
Я встаю, прижимаюсь носом к оконному стеклу, чтобы Он не видел, как слезы смывают тушь, и, придерживая пальцами поплывшие ресницы, бормочу:
— Надо же, какой вид…
Прислонившись к окну, я пускаюсь в рассуждения о торжественном убранстве осенних деревьев, мерно падающих листьях, величавых движениях подъемного крана на ближайшей стройке, о том, что идиллия за окном похожа на оживший классический пейзаж. Я пытаюсь говорить спокойно и четко, слежу, чтобы подбородок не трясся, а плечи не дрожали. Он перебивает меня и просит присесть на кровать.
Запретные поцелуи и первая любовь дочери, загадочные убийства и письма с того света, борьба темных и светлых сил, Средние века и будни богатого парижского кондоминиума, кровавый ритуал и лучший рецепт рождественской индейки — все смешалось в жизни Жозефины…Роман Катрин Панколь «Черепаший вальс» взорвал французский книжный рынок, перекрыв тиражи Анны Гавальда.
Новая трилогия Катрин Панколь – о прекрасных женщинах, которые танцуют свой танец жизни в Нью-Йорке и Париже, Лондоне и Сен-Шалане. Мужчины?.. Они тоже есть. Но правят бал здесь женщины. Пламенные, изобретательные, любящие, они борются за свою судьбу и не хотят сдаваться.Гортензия Кортес жаждет славы, в ней есть дерзость, стиль, энергия, и вдобавок она счастливая обладательница на редкость стервозного характера. В общем, она – совершенство. Гортензия мечтает открыть собственный дом моды и ищет идею для первой коллекции.
Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.
Роман молодой французской писательницы о любви. О том, как хрупко и нежно это чувство, как много преград на его пути. И самая главная из них – человеческое непонимание, нежелание забыть о себе и заглянуть в душу другого.
Когда хозяйка книжной лавки Кей Бартольди вступила в переписку с незнакомцем, заказавшим у нее редкие книги, она и подумать не могла, сколь опасны бывают подобные связи и чем для нее обернутся невинные рассуждения об изящной словесности…Кто он, таинственный Джонатан Шилдс, назвавшийся американским писателем-библиофилом и что он знает о Кей Бартольди, живущей в маленьком городке на берегу Ла-Манша, где беснуются волны, а в ночи моргает одинокий маяк?Популярнейшая французская писательница, журналистка, автор десяти романов, переведенных на многие языки и покоривших сердца миллионов читателей, Катрин Панколь, как всегда, поражает изяществом стиля и содержания: немногие способны так пронзительно писать о любви…
В романе «Мы еще потанцуем» четыре главных героя. Точнее, героини. Четыре подруги. Они выросли вместе и были неразлучны. Шли по жизни каждая своим путем, искали себя, строили свое счастье, но свято хранили верность детской дружбе. И была любовь — единственная, ни на что не похожая, прошедшая через измены и ревность, победившая искусы пошлости и богатства. Но однажды их пути связались в страшный узел предательства и боли. И настал момент истины.Как найти силы выйти из уютного детского мирка и стать взрослым, не потеряв себя? Что такое дар жить на пределе сил? Эти вопросы ставит перед читателями новый роман Катрин Панколь.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.
Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.