Крушение самолета MH17. Украина и новая холодная война - [14]
В январе 1994 г. Североатлантический совет в Брюсселе расширил Альянс, включив в него Польшу, Венгрию и Чешскую Республику, азатем в течение года предпринял свою первую операцию вне зоны ответственности — против боснийских сербов. Готовность к этому рискованному отходу от первоначальной миссии НАТО, в конечном счете обусловленная усилением влияния спекулятивного капитала, вполне вписывается в концепцию миропорядка, которой придерживается Альянс. «С 1989 г. Альянс пытался институционализировать новые нормы и создать новую идентичность, — пишет Майкл Уильямс. — Как и на начальном этапе, НАТО сегодня работает над созданием новой “общественной реальности” — на этот раз реальности, которая поддерживает актуальную идею общества риска»>{72}.
Расширение НАТО не закончилось на Центральной Европе. В 1994 г. Украина стала первым государством СНГ, которое присоединилось к «Партнерству во имя мира», недавно созданному «залу ожидания» для желающих вступить в НАТО. Президент Леонид Кравчук также отказался отядерного арсенала страны в обмен на гарантию (со стороны Соединенных Штатов, Великобритании и России) «уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины»>{73}. Инвестиционный банкир и дипломат Ричард Холбрук, которому было доверено портфолио Югославии в Государственном департаменте, в 1995 г. в своей статье в «Foreign Affairs», озаглавленной «Америка — европейская держава» написал об этом следующее: «Запад должен как можно быстрее распространиться в Центральную Европу как фактически, так и по духу, и Соединенные Штаты готовы взять на себя руководство»>{74}.
Это утверждение также, по-видимому, было применимо к другим бывшим советским республикам. Чтобы усыпить беспокойство России, в главе IV Основополагающего акта, подписанного НАТО и Россией в 1997 г., оговаривалось, что НАТО не будет размещать ядерное оружие или дислоцировать регулярные войска на территории новых стран — членов НАТО>{75}. Однако в том же году Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия образовали региональную организацию бывших советских республик (ГУАМ, по первым буквам названий этих стран) под эгидой США, Великобритании и Турции. В 1999 г. к ней присоединился Узбекистан, добавив к названию еще одну букву «У»; он вышел из состава организации в 2005 г. после неудавшейся «цветной революции», осуществленной при поддержке Запада>{76}, но успел в апреле принять участие в конференции в Вашингтоне, посвященной 50-й годовщине НАТО. Конференция укрепила трансформацию Альянса из оборонительной организации в военную структуру западного капитализма, «броню принуждения» неолиберального мирового регулирования. Еще в 1999 г. члены ГУ(У)АМ — Украина и Азербайджан — продемонстрировали свою верность Североатлантическому альянсу, не позволив России снабжать сербскую армию и даже размещать собственные миротворческие подразделения в аэропорту Приштины в Косове>{77}.
Югославия впоследствии стала образцом новой стратегии Запада по отношению к Восточной Европе; Соединенные Штаты как «европейская держава» работали над тем, чтобы объединить расширение на восток ЕС с аналогичным расширением НАТО. Маастрихтский договор был не только квазиконституцией экономического и валютного союза, налагающей жесткие экономические меры на участников договора, он предполагал также единство внешней и оборонной политики. В ходе Югославского кризиса ЕС обнаружил, что эта общая политика не может отличаться от политики НАТО; то же самое имело место и во время кризиса на Украине в 2013–2014 гг. Оглядываясь назад, можно сказать, что разделение Югославии было генеральной репетицией для последующих событий на Украине: Сербия играла роль России, а Армия освобождения Косова была прототипом украинских ультранационалистов и фашистов, захвативших власть в феврале 2014 г.>{78} Расширение НАТО также явно указало Евросоюзу на то, какими будут последствия конфронтационной политики Америки в отношении Москвы. Зависимость ЕС от российского газа и потенциал обширного экономического и культурного взаимодействия теперь фактически оказались заложниками интересов американской военной машины.
Владимир Путин сначала настаивал на стратегии сближения России и Европы путем продолжения курса на капитализм, и даже подчеркивал, что социально-экономическое развитие является средством восстановления роли России в мире. В своем «Послании тысячелетия» в 1999 г., с которым Путин выступил перед тем, как стать президентом, он открыто признал традиции России как государства-претендента. Как и Франция в насыщенном событиями XVIII в., и Германия, и Япония до 1945 г., и Советский Союз — все государства-участники исторически опирались для преодоления внутренних расколов и противостояния гегемонии Запада на сильное государство, контролирующее общество. Путин лишь подтвердил проверенное временем непременное условие суверенитета перед лицом западного либерального капитализма: «У нас государство, его институты и структуры всегда играли исключительно важную роль в жизни страны, народа». Год спустя он добавил, что эта директивная роль государства должна дополняться гибким обществом; как он выразился, требуется терпеливая работа, чтобы гражданское общество «стало полноценным партнером государства»
