Крушение самолета MH17. Украина и новая холодная война - [16]
Как следствие, когда «Газпром» начал создавать альянсы, чтобы одновременно обеспечить себе европейский рынок, это имело непосредственные геополитические последствия. В 2005 г. «Газпром» достиг договоренности с правительством Герхарда Шредера о строительстве «Северного потока», трубопровода через Прибалтику непосредственно в Германию (для чего Берлин предоставил кредитную гарантию в размере 1 млрд евро). Для реализации проекта компании «Е.Оn» и «Ruhrgas» начали сотрудничество с «Газпромом», a «Wintershall» (дочерняя компания BASF) — с «Уренгойгазпромом». Бывший канцлер Шредер стал председателем совета совместного предприятия «Ачимгаз»>{88}. Это предприятие вполне вписывалось в стратегию создания государственных энергетических концернов для развития отношений с западным капиталом; количество альянсов «Газпрома» с европейскими компаниями в 2007 г. увеличилось до 66 по сравнению с 37 десятью годами ранее>{89}.
В июне 2007 г. «Газпром» заключил соглашение с итальянской компанией «Eni» о строительстве «Южного потока» — трубопровода, пролегающего по дну Черного моря и позволяющего обойти ненадежную украинскую распределительную сеть, которая в январе 2006 г., а затем еще раз через год была отключена за задолженности по платежам. Как крупнейшие потребители российского газа в Европе, Италия и Германия были заинтересованы в налаживании прямых связей; однако на уровне ЕС свою роль играли и другие интересы, и вместо этого строились планы по строительству альтернативных трубопроводов в обход России: трубопровода ТГИ (по маршруту Турция — Греция — Италия), Транскаспийского газопровода (ТКГП) и находившегося в стадии планирования трубопровода «Набукко» (через Турцию). В действительности именно план ЕС по получению доступа к запасам каспийского газа через «Набукко» подтолкнул к разработке проекта «Южный поток» стоимостью 40 млрд долл., самого дорогого трубопровода в истории>{90}. Планировалось, что «Южный поток» будет выходить из моря на болгарском побережье, а затем разветвляться по всей Юго-Восточной Европе вплоть до Австрии; в проекте вместе с российским правительством, державшим монополию на газ, должны были участвовать компании «Eni» (на 30 % в собственности государства), «Electricité de France» и все та же «Wintershall». Романо Проди, премьер-министр Италии (и бывший генеральный директор «Фиат»), впервые обсудивший проект с Путиным в конце 2006 г., получил предложение стать председателем проекта. Он отказался — возможно, потому, что в свое время занимал пост президента Европейской комиссии и понимал, что этот проект станет спорным по ряду причин>{91}.
С 2007 по 2008 г. Россия заключила ряд соглашений! с Турцией (которой она уже поставляла газ по трубопроводу «Голубой поток» через Черное море), Болгарией, Грецией, Сербией, Венгрией, Македонией, Хорватией и Словенией. Это не только обеспечило основу для строительства соответствующих участков трубопровода «Южный поток», но и позволило установить более тесные связи между Россией и этими странами, некоторые из которых входили в НАТО и ЕС. В конце газопровода протяженностью 3300 км газ должен был попадать в австрийский распределительный центр в Баумгартене, первоначально предназначавшийся для иранского газа и входивший в энергетическую инфраструктуру проекта ЕС по развитию трансевропейских сетей (ТЕС). Благодаря партнерству с австрийской энергетической корпорацией «OMV» «Газпром» получил доступ на торговую площадку Баумгартена>{92}.
Очевидно, что эта связь между ЕС и Евразией даже в большей степени, чем идея сотрудничества с ОДКБ, выдвинутая в определенный момент Расмуссеном, представляла прямую угрозу для системы мирового регулирования под руководством США. Укрепление российской государственности совпало по времени с планами по строительству евразийского экономического блока и с появлением на сцене БРИКС. На тот момент, когда эта аббревиатура была впервые употреблена, никто и не думал, что в конечном итоге эта организация станет структурой-претендентом: ее придумали экономисты из «Goldman Sachs» для обозначения потенциала «развивающихся рынков» Бразилии, России, Индии и Китая. Тем не менее по мере того как финансовый и внешнеполитический авантюризм Великобритании и Америки начал приводить к дестабилизации глобальной политической экономики, страны БРИКС постепенно приобрели статус претендентов, добавив в свои ряды ЮАР для региональной сбалансированности и «параллельно поменяв условия международного взаимодействия для других игроков — будь то государства, компании или международные организации»
