Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева - [35]

… И вот наступило 11 марта 1985 года. Утро и день напряжены до предела. В ЦК КПСС идет активная подготовка к Пленуму. Е. К. Лигачев и Н. И. Рыжков принимают членов ЦК, секретарей обкомов и крайкомов партии, хозяйственных руководителей. О предстоящих выборах Горбачева генсеком говорится открытым текстом: нужно успеть выяснить мнение участников Пленума до 15 часов, обеспечить поддержку молодому претенденту. В 15 часов в Кремле начнется заседание Политбюро. Вопрос повестки дня один — избрание генерального секретаря ЦК КПСС. Все подготовлено за кулисами, но теперь следует избежать неожиданностей. Слово на заседании попросил Громыко. Он старейший член Политбюро, наиболее уважаемый авторитет в партии и народе. В нем Горбачев не сомневается, после доверительных договоренностей согласие в поддержке от него получено. И А. А. Громыко держит обещание, называет кандидатуру М. С. Горбачева в качестве нового лидера партии и просит разрешения выступить первым на Пленуме ЦК. Эти слова Андрея Андреевича внесли перелом в настроения членов Политбюро ЦК. Предложение министра иностранных дел поддерживают практически все. С этим решением члены Политбюро и готовятся идти на Пленум.

А в это время в зале пленумов собираются члены ЦК. Многие его участники пришли задолго до начала заседания. Они прохаживаются по шикарному мраморному вестибюлю, собираются группами, толпятся за столами буфета. У всех один тревожный вопрос: что происходит на Политбюро, кого предложат для избрания. Накануне многие секретари обкомов встречались с секретарями ЦК. Настроение у большинства членов ЦК однозначное — невозможно больше избирать престарелых лидеров. В партийных организациях это не поймут, а придет время — и спросят. Нельзя избирать генсеков-однодневок, которые не в силах работать, — нужны твердые, решительные руководители.

Я слышу откровенные суждения. Многие называют Горбачева, но и противники есть. Да, человек способный, но умудренные жизнью секретари обкомов считают, что у Михаила Сергеевича нет достаточного опыта, поверхностное знакомство с экономикой, не знает производства, трудовые коллективы.

… Зал пленумов наполняется, гремят звонки, возвещая начало работы Пленума. Члены ЦК рассаживаются на свои места, присаживаюсь и я ближе к двери, откуда при необходимости можно быстро уйти. Становится все тише, и скоро зал замирает. Слева на сцене открывается дверь и, понурив голову, первым входит Горбачев, за ним по стажу в Политбюро и положению в партии и государстве идут другие руководители. Горбачев подходит к центру стола президиума, несколько мгновений молчит и говорит, что Политбюро поручило ему открыть внеочередной Пленум ЦК КПСС.

— Горестная весть настигла всех нас, — читает Горбачев по бумаге.

А я думаю, что эта фраза стала уже расхожей, и вести одна другой горше постигают партию, как будто в ней собрались люди, верящие в бессмертие престарелых и больных лидеров.

— Вчера в 19 часов 20 минут перестало биться сердце генерального секретаря ЦК нашей партии, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, нашего друга и товарища Константина Устиновича Черненко, — глухим голосом продолжает читать Горбачев.

На лице его печаль и нечеловеческое страдание от невосполнимой утраты. Он рассказывает о пройденном Черненко жизненном пути, его заслугах в строительстве социализма…

— Потеря товарища, друга, руководителя, — продолжает Михаил Сергеевич, — обязывает нас еще теснее сплотить ряды, с еще большей энергией продолжать наше общее дело во имя великих целей Коммунистической партии, во имя блага и счастья советского народа и прочного мира на земле.

Минутой молчания зал почтил память К. У. Черненко.

— На повестке дня Пленума один вопрос, — громким голосом говорит Горбачев, — избрание генерального секретаря ЦК КПСС. Слово от имени Политбюро ЦК предоставляется А. А. Громыко.

Зал замер. В оглушающей тишине слышно лишь дыхание собравшихся. Тысячи вопросов роятся в головах участников Пленума. Почему слово предоставлено министру иностранных дел? Не произошел ли поворот в политике, не претендует ли Громыко на новую роль? А тем временем Андрей Андреевич энергичным шагом вышел на трибуну и, высоко подняв голову, не глядя в текст, заговорил тягучим голосом:

— Мне поручено внести на рассмотрение Пленума ЦК предложение по вопросу о кандидатуре генерального секретаря ЦК КПСС. Единодушно Политбюро высказалось за то, чтобы рекомендовать избрать генеральным секретарем ЦК Михаила Сергеевича Горбачева.

Он еще не закончил произносить последние слова, когда в зале раздались аплодисменты. Напряжение ночи и утра было для многих снято этими словами. Взоры членов ЦК устремились в президиум, и Горбачев, какое-то время сидевший опустив голову, поднял взгляд и сделал попытку остановить аплодисменты, но они вспыхнули от этого с новой силой.

Когда в зале стихло, А. А. Громыко начал пересказывать содержание обсуждения вопроса на Политбюро, говорил о той атмосфере, которая царила на заседании. Речь Громыко была необычной по форме, образной, с неожиданными эпитетами, нетрадиционными аргументами, логическими заходами. Андрей Андреевич утверждал, что Горбачев достоин избрания на этот пост, имеет огромный опыт партийной работы, бесценный дар руководителя — принципиальность, умение убеждать, обладает ленинской прямотой, владеет искусством анализа. А. А. Громыко перечисляет и другие достоинства нового генсека, его успехи в минувшем и настоящем. Все внимательно слушают.