Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева - [37]

Слева от кресла — пульт связи. Это массивная ореховая тумба, обильно начиненная электронными системами, многочисленными проводами. Сверху на ней размещались аппараты междугородной засекреченной и особо секретной связи, клавиши демофона, который связывал с руководством страны. К нему были подключены все кабинеты членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК, секретарей ЦК, заместителей Председателя Совета Министров СССР, руководства Верховного Совета СССР, а также ряда министров, возглавлявших наиболее важные и курируемые генсеком участки государственной деятельности — КГБ, обороны, иностранных и внутренних дел, Генштаба, военно-промышленной комиссии, редактора «Правды», а также помощников и советников М. С. Горбачева. У членов Политбюро ЦК, помощников и ряда других лиц связь была двусторонней. Все они в любую минуту могли связаться с генсеком, и он практически всегда поднимал трубку.

К письменному столу генсека были приставлены небольшой столик и два кресла для посетителей. В кабинете имелся и большой стол заседаний, в торце которого обычно садился генсек в небольшое вращающееся кресло. По левую руку у него были два телефона правительственной связи. В конце стола заседаний у стены стоял большой книжный шкаф, наполненный собраниями сочинений классиков марксизма-ленинизма, энциклопедиями, справочниками и другой литературой постоянного пользования. Пол в кабинете был набран из дубовой дощечки и инкрустирован более темными породами дерева. От двери к письменному столу вела салатовая ковровая дорожка, она застилала и все пространство вокруг стола заседаний. В кабинете стояли несколько небольших столиков для воды, газет, книг и напротив окон — ряд стульев. Недалеко от письменного стола имелась дверь, ведущая в комнату отдыха. Там был письменный стол с телефонами, обеденный стол, кушетка, трюмо, около которого работали парикмахеры. У стены напротив громоздкий книжный шкаф и сейф отечественного производства, где хранились некоторые документы особой важности и личные вещи.

Вся мебель, двери, подоконники кабинета и комнаты отдыха были сделаны из темного орехового дерева, а рамы — из светлого дуба. Стены оклеены слегка тонированными под дерево красивыми обоями.

М. С. Горбачев хорошо «вписался» в новую обстановку, и по всему чувствовалось, что ему нравятся эти апартаменты, пульт связи, который давал возможность соединиться не только с любым абонентом в нашей стране, но и всего мира, руководителями других государств. Из этого кабинета позже он часто разговаривал с президентами Франции, США, руководителями социалистических стран, которых он поздравлял с днем рождения или с национальными праздниками.

Впрочем, не все устраивало Михаила Сергеевича в этом кабинете. Он сковывал его широкую натуру, и мне приходилось быть участником совещаний в связи с необходимостью расширения помещения генсека. Он выдвигал идею отвести под личные апартаменты, «свою» телестудию, весь пятый этаж. Н. Е. Кручина ходил тогда озабоченный, часто заглядывал ко мне. Он не знал, где теперь придется размещать зал заседаний Секретариата ЦК, куда переводить из кабинета на пятом этаже Е. К. Лигачева. Но скоро было принято решение переоборудовать под зал заседаний Секретариата кинозал в примыкающем здании, а Е. К. Лигачева переместить на третий этаж, где был оборудован новый кабинет. Проекты всей этой реконструкции были уже составлены, когда М. С. Горбачева избрали Председателем Верховного Совета СССР, а затем и президентом СССР. Теперь центр пребывания генсека переместился в Кремль. До этого переезда пройдет еще много времени, а тогда, весной 1985 года, у всех была большая надежда на добрые перемены и предстояла огромная работа.

Выполнив необходимые формальности в связи с избранием на пост генсека и решив ряд неотложных вопросов, М. С: Горбачев серьезно задумался о тех шагах в своей политической деятельности, которые необходимо было предпринять, чтобы изменить ситуацию в стране и доказать серьезность своих намерений. Сколько бы ни было обсуждений предстоящих перемен до избрания М. С. Горбачева генсеком, жизнь показывала, что они, соприкоснувшись с практикой, представляли собой труднореализуемые проекты. Конечно, соратники М. С. Горбачева приблизительно знали, что нужно сделать. Но никто из них не ведал, «как это сделать», с чего начать. Надо ли говорить, что приход нового лидера вовсе не означал серьезности предстоящих реформ, наличие у него сколько-нибудь стройной системы преобразований во всех сферах жизни общества. Он был обречен действовать методом проб и ошибок. Генсека серьезно это беспокоило. Он сознавал, что на нем лежал груз ответственности за судьбу страны. Закулисные действия и дворцовые интриги больше помочь не могли. Люди ждали реальных перемен. И условия для них были на редкость благоприятные. Но оказалось, что власть взять легче, чем удержать ее.

Вскоре после своего избрания генсеком М. С. Горбачев пригласил к себе некоторых секретарей ЦК, помощников, других доверенных ему людей для обсуждения предстоящих практических действий нового руководства. Насколько я помню, все рассуждения тогда свелись к трем позициям. Первая — ускорить обновление кадров, заменить тех руководителей, которые были тесно связаны с предшествующими генсеками и не способны возглавлять участки работы, где требовались безотлагательные меры по улучшению дел. По существу, под этим предлогом выдавался карт-бланш для любых кадровых перемен. Вторая позиция состояла в том, чтобы продолжить курс на ускорение научно-технического прогресса в стране, приоритетного развития машиностроения как основы всех преобразований в производстве. С некоторых пор М. С. Горбачев полагал, что все наши беды заключены в слаборазвитом машиностроении, и тогда взял энергичный курс на обновление активных производственных фондов, двух-трехсменную работу парка станков, применение роторных комплексов.