Крупнейшие уголовные дела XX века в США - [141]

Не менее существенно и другое. Деятельность назначенного судом защитника оплачивается Корпорацией по юридическому обслуживанию населения, фонды которой формируются за счет федерального и местных бюджетов. Но если частный адвокат получает от пригласившего его клиента не менее 40 долларов в час, то адвокату, оказывающему помощь материально несостоятельному подсудимому по назначению суда, Корпорация выплатит за то же время не более 10 долларов. Отсюда понятно, почему большинство американских адвокатов не желает выступать в процессах, где подсудимый пользуется «правом бедности»[361]. В обществе, в котором поступки людей определяются интересами частного предпринимательства, адвокатская деятельность не может в своей основе быть безвозмездной. А если уж в силу обстоятельств профессиональный юрист вынужден взяться за низкооплачиваемое дело, то он всячески старается поскорее от него избавиться. Простейший путь к этому — предложение своему подзащитному заключить сделку о признании вины.

Условия сделки, предложенной Д. Харрису, предусматривали самооговор в совершении изнасилования, а попутно и четырех нераскрытых краж в обмен на исключение ссылок на отягчающие обстоятельства, что гарантировало подсудимому сохранение жизни. Эти условия предложил обвинитель, для которого признание подсудимого означало бы выигрыш процесса. Ведь в этом случае вынесение обвинительного вердикта было предрешено.

Так Джон Харрис оказался под мощным прессингом не только обвинителя, но даже собственных защитников. Все они единодушно советовали, уговаривали, требовали признать вину в преступлении, которого он не совершал. Подсудимого предупредили: будет настаивать на своей невиновности — электрический стул обеспечен. Только признание позволит этого избежать. Только признание…

Как в такой ситуации поступить подсудимому? Лишенный квалифицированной помощи защитников, не знакомый с тонкостями юридической техники, Джон Харрис в условиях поднятого желтой прессой расистского ажиотажа и недвусмысленных угроз «изжарить на электрическом стуле», которыми сопровождался процесс по делу об изнасиловании негром белой женщины, единственную возможность спасти свою жизнь увидел в принятии согласованного предложения обвинения и защиты, оставляющего хоть какую-то надежду. Самым важным представлялось в этот момент — избежать электрического стула. А там можно было продолжать борьбу в апелляционных инстанциях за отмену приговора. И Джон Харрис решился: реальная угроза смертной казни заставила его избрать меньшее зло — он оговорил себя.

Суд приговорил его к пожизненному тюремному заключению за каждое совершенное преступление. Итого пять пожизненных сроков.

Эту немыслимую меру наказания можно было бы принять за одну из гримас американской юстиции, если бы не заложенный в ней достаточно определенный юридический смысл. Дело в том, что даже если бы в результате апелляционной процедуры удалось доказать невиновность осужденного в совершении, скажем, четырех преступлений и добиться отмены наказаний за них, то практически это ничего бы не изменило: и оставшегося срока тюремного заключения хватит на всю жизнь. В этих условиях продолжение производства в апелляционном порядке давало лишь иллюзорную надежду, за которую, однако, предстояло расплачиваться весьма реальными тысячами и десятками тысяч долларов за адвокатские услуги. А где их взять рабочему человеку?

Для отбывания наказания Джона Харриса отправили в алабамскую тюрьму Этмор. Здесь заключенные использовались на тяжелых земляных и сельскохозяйственных работах. Хлесткая плеть или тяжелая дубинка надсмотрщика немедленно опускалась на спину каждого, кто замешкался, ослаб или болен. За малейшее неповиновение людей сажали в так называемую «собачью будку». Не избежал знакомства с ней и Джон Харрис.

В крохотной камере нет ничего — ни нар, ни стола, ни табуреток, ни говоря уже о матрацах, подстилках и другой тюремной роскоши. Есть только люди — два десятка человек на площади не более пятнадцати квадратных метров. Лежат только те, кто потерял сознание.

Издевательства администрации, изнурительный труд под палящими лучами солнца, отсутствие достаточного питания и надлежащей медицинской помощи постепенно превращали людей в живых скелетов. Слабые умирали. Отчаявшиеся кончали жизнь самоубийством. Оставшиеся в живых решили объединиться. В 1972 году создается инициативная группа заключенных[362]. Своей целью она поставила «сопротивление за решеткой». По ее призыву организуется забастовка, узники отказываются работать в нечеловеческих условиях. Их лишают питания, переводят на карцерный режим. Не все выдерживают, один из заключенных сообщает администрации имена членов инициативной группы.

После полудня 18 января 1974 г. двери камеры отворились и заключенных вывели в тюремный коридор. Здесь им предложили указать «зачинщиков». Ответом было молчание. Надзиратели продолжали настаивать на выдаче «зачинщиков», применяя при этом оскорбления и угрозы. Когда и это не помогло, они сами огласили имена организаторов сопротивления и приказали им выйти из строя. После этого последовал взрыв возмущения и протеста. Заключенные бросились на своих истязателей, захватили двух из них и забаррикадировались в карцерном отсеке. Отсюда они предложили начальнику тюрьмы свои условия: заложники будут отпущены сразы же после того, как администрация организует встречу узников с представителями законодательной и судебной власти, а также священниками и журналистами. Таким путем заключенные тюрьмы Этмор пытались привлечь внимание общественности штата к своему бедственному положению. В ответ же грянули выстрелы. Под прицельным огнем через зарешеченные окна падали люди: убитые и раненые. Кровавая расправа не прекратилась и после того, как сопротивление заключенных было сломлено и в карцерный отсек ворвались вооруженные солдаты из специального подразделения. Когда все кончилось, около 60 заключенных истекали кровью, а троих из них, по свидетельству очевидцев, вывели из карцера и забили до смерти. Так погибли руководители движения сопротивления узников тюрьмы Этмор Джордж Доббинс, Том Дотсон и Фрэнк Мур.