Крупнейшие уголовные дела XX века в США - [11]

Свидетельница В. Хансен: Точно соответствует.

Столь же противоречивые показания дали и остальные свидетели обвинения. Так, Нэтти Мэхен, которая во время предварительного слушания практически ничем не могла быть полезной суду, теперь же поведала массу подробностей и заключила свои показания так:

— …Мужчина, которого я видела убегающим, был столь же высокого роста и столь же худощав, как и мистер Хилстром.

Однако несмотря на все старания Э. Лезервуда добиться от свидетелей чего-то большего, чем указания на простое подобие убегавшего мужчины и подсудимого Д. Хилстрома, не удалось. Положительное опознание по индивидуальным признакам не состоялось.

Важное значение, несомненно, имели показания доктора Ф. Мак-Хью. Он сообщил суду, что пуля пробила тело его пациента навылет. Это значит, что она должна была остаться на месте преступления. Однако несмотря на все старания атторнея обнаружить ее не удалось. Ни первоначальный осмотр места происшествия, ни последующие осмотры, проведенные с особой тщательностью и неоднократно, не дали результата. Пули не было ни в стенах, ни в полу, ни на потолке, ни в мебели. Не могла она вылететь и за пределы помещения: окна, двери, все другие проемы оказались нетронутыми.

Какой вывод можно сделать из этих фактов? Только один: если Арлинг Моррисон действительно ранил одного из преступников, то пуля осталась в его теле. Отсюда с неизбежностью следует, что это был в любом случае не Джо Хилл, рана которого оказалась сквозной.

Теперь о характере ранения. Во время предварительного расследования доктор Ф. Мак-Хью утверждал, что его пациент был ранен пулей из револьвера, калибр которого не превышал 0,32 дюйма. Это начисто исключало версию об участии Джо Хилла в совершении рассматриваемого преступления, поскольку револьвер, из которого стрелял Арлинг Моррисон, имел калибр 0,38 дюйма. Однако на суде доктор вдруг существенным образом изменил свои показания. Теперь он утверждал, что «судя по величине раны калибр оружия превышал 0,32 дюйма и составлял приблизительно от 0,38 до 0,40 или даже до 0,41 дюйма». Что побудило Ф. Мак-Хью изменить свои показания, мы не знаем. Известно лишь, что после процесса он в течение длительного времени требовал награды в 500 долларов, обещанной губернатором штата лицу, показания которого помогут раскрыть убийство Моррисонов[24].

А был ли вообще преступник ранен на месте происшествия? Достоверный ответ на этот принципиальный для дела Джо Хилла вопрос так и не был найден в суде. Вот что показал по этому поводу единственный очевидец преступления Мерлин Моррисон:

— Когда отец упал, мой брат потянулся к полке около ледника… Там лежал револьвер, и он схватил его. Затем, проявляя большое самообладание, брат подбежал к месту, где стояли весы, и выстрелил. Мне кажется, он попал в одного из преступников…

Обратим внимание на это «мне кажется». Полной уверенности у очевидца, следовательно, не было.

Далее. Если бы Арлинг Моррисон действительно ранил одного из нападавших, то логично было бы предположить, что на месте происшествия останутся следы крови. Однако несмотря на весьма тщательный осмотр помещения ничего подобного на том месте, где стояли преступники, обнаружить не удалось. Правда, такие следы были найдены на улице, недалеко от бакалейной лавки. Но судебный эксперт Харрис, исследовавший соскобы с тротуара, не смог дать положительного заключения о принадлежности этой крови человеку. Он установил лишь видовую ее принадлежность «одному из млекопитающих»[25]. Как выяснилось на суде, со значительной степенью вероятности можно было предположить, что это кровь раненой собаки. Таким образом, и по данному вопросу позиция обвинения уязвима.

Однако в каждом подобном случае на помощь обвинителю фактически приходил — кто бы вы думали? — защитник! Эта парадоксальная ситуация стала столь очевидной, что на десятый день процесса Джо Хилл попросил слова для внеочередного заявления:

— У меня здесь три обвинителя, — сказал он, указывая на атторнея и двух защитников, — и я хочу избавиться от двух из них. Мистер Скотт и мистер Макдугалл, вы видите эту дверь? Так сделайте милость, уходите! Вы мне больше не нужны.

Однако адвокаты покидать зал судебного заседания не торопились. Ведь отвод, заявленный им подсудимым, изрядно подрывал их престиж и в будущем мог иметь труднопредсказуемые последствия для адвокатской карьеры. После минутного замешательства один из них нашелся:

Защитник Ф. Скотт: Мы находимся здесь по приказанию суда.

Подсудимый Д. Хилстром: Но разве я не вправе отвести своих защитников?

Судья М. Ритчи: Да, Вы вправе это сделать, но я попросил защитников остаться здесь на некоторое время для помощи суду. Поэтому они будут продолжать перекрестный допрос свидетелей. Вам также предоставляется такое право.

Словом, вопреки волеизъявлению подсудимого назначенные судом адвокаты продолжали участвовать в процессе, хотя их процессуальная позиция не всегда соответствовала интересам подзащитного, а подчас даже шла с ними вразрез. Поэтому подсудимый через своих товарищей из денверского отделения организации «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ), которые взяли на себя финансовую сторону вопроса, пригласил в качестве защитников видных адвокатов — Нельсона Хилтона и Сорена Кристиансена. Они имели значительный опыт участия в такого рода процессах и охотно согласились. Правда, Н. Хилтон в силу ряда обстоятельств не смог своевременно приступить к делу, зато с появлением в зале судебного заседания С. Кристиансена позиции защиты значительно усилились. Даже практически бесполезные ранее адвокаты Ф. Скотт и Д. Макдугалл в его присутствии стали проявлять заметную активность.