Круиз "Розовая мечта" - [18]

— Ну, тогда первая же корзина свежайших фруктов будет на вашем столе. Может, что-нибудь ещё пожелаете? Наши девчонки обожают здешний базар.

— А что заказала моя приятельница из семнадцатого номера?

— Госпожа Колчанова? Они ещё почивают-с! — Доложил Михаил, изобразив старорежимного лакея.

Шаркнул ножкой и отвесил почтительный поклон. Я подыграла, прошамкав с интонацией кого-то из наших корифеев сцены:

— Ну, тогда ступай, ступай, голубчик. Понадобишься — кликну.

«Почивают» — что бы это значило? Одна или вдвоем? На столике, доставленном Мишей, благоухала жаренной ветчиной яичница в компании аппетитных тостов. Завтрак выглядел особенно заманчиво для того, кто накануне пропустил обед и ужин. Но выдержка — прежде всего. Вот на таких житейских мелочах и тренируется воля: замерзла — облейся холодной водой. Взволновалась от прикосновений мужчины — выпроводи его за дверь. А вожделенный завтрак оставь нетронутым на подносе. Ну, хотя бы, яичницу.

Ладно, сок и круассан с кофе, пожалуй, можно допустить. — Я с сомнением подняла блестящую крышку над блюдом с яичницей, принюхалась и не удержалась: пусть обжорство будет компенсацией за мое воздержание. С наслаждением орудуя вилкой, я удовлетворенно хмыкнула: не так уж плохо просыпаться одной. Да и засыпать тоже. Во всяком случае, в памяти Михаила я оставлю неизгладимый след. Возможно, он будет рассказывать обо мне коллегам ещё очень долго. Жаль только, мало кто поверит.

Наконец-то! — Я сняла телефонную трубку, ожидая услышать голос Ассоль. Но на проводе оказался Аркадий. За всю поездку он звонил мне впервые.

— Как спалось, светлейшая?

— Бурно. Только что выпроводила последнего визитера. И собираюсь вздремнуть. Стамбул пропускаю.

— А я как раз с просьбой. Часов до двух можешь проваляться, а обед я уже заказал в ресторане «Тропакис». Это в горах, никаких туристов, сплошная экзотика. Возможен даже танец живота.

— Думаешь, стоит «оттянуться»?

— Постарайся, девочка. У меня маленький праздник.

— Значит, вас с Ассой можно поздравить?

— Ты не так поняла: мы с ребятами закончили проект. Уже отправлен в офис телекс с ЦУ. С понедельника закрутится такая история! Отметь это событие с нами… Ну, если не Славу, то хоть удачу ты приносишь неугодным поклонникам?

— Несомненно. Но бывают и исключения. Похоже, с тобой у меня не очень получается.

— Это как посмотреть. — Многозначительно заметил Аркадий, но расшифровывать не стал. Наш разговор и без того был полон туману.

— «Весь разговор шел на подтекст…» — процитировала я фразу из рассказа Довлатова, зная, что группа А. Р. Т. закупила на пароходе собрание его сочинений и, судя по нескончаемым хохмам, выдернутым из текста, Довлатовым зачитывались.

Аркадий рассмеялся:

— Если ты ведешь дневник, как героиня цитируемого выше рассказа, то не забудь написать: «Когда он ушел вчера — страстный, взволнованный, неудовлетворенный, я долго не могла уснуть. Я вспоминала нашу неудавшуюся любовь и думала, что злой рок наносил моему возлюбленному подлые удары в спину… Утром я не могла притронуться к завтраку — куски поджаренной ветчины застревали у меня в горле, я думала о том, что сказала ему на прощание… Сегодня, да, сегодня, я, наконец, буду принадлежать ему…»

Мне не удалось съязвить по поводу куска ветчины. Смеясь, Аркадий повесил трубку. У меня в ушах продолжала звучать его последняя, далеко не шутливая фраза.

«Сегодня, да, сегодня, я, наконец, буду принадлежать ему…»

«Тропакис» оказался далеко не центральным рестораном. Взятый напрокат восьмиместный «джип» долго полз вверх среди раскаленного и не слишком соблазнительного каменистого ландшафта, оставляя внизу море и окутанный дымкой испарений город.

— Похоже на Армению. Или Сицилию… — Заметил грустный Юра. Он заранее предупредил, что страдает от «серпантина».

— Или на Грецию. А, может, и на Тенериф. — Добавил Игорек, сверкнув хищной белозубой улыбкой.

Не знаю, как ему удалось склонить на компромисс А. Р. Т., но в этой поездке Игоря Рустамовича сопровождала «попутчица», которую он уже несколько дней охаживал на «Зодиаке».

— Ничего не могу поделать, — просто прилипла женщина. Голову потеряла… — Виновато пожал он плечами, попросив нас немного подождать Ирину, собравшуюся прогуляться в Стамбул. — Не отпускать же девчонку одну!

— Видать, здорово постарался, анекдотами голову задурил. — Хмыкнул А. Р., окинув взглядом явно довольного проведенной ночью Игорька. — Теперь не отвяжешься.

Игорь Рустамович с трудом спрятал самодовольную улыбку:

— Ирина — девчонка хорошая. Веселая, простая. С ней не соскучишься.

Все промолчали. Мы стояли у трапа, заспанные, неразговорчивые. Может, от жары, и от того, что Юрка не в духе. И каждый думал про свое — то ли о прошедшей ночи, то ли о предстоящей — последней…

Аська в цветных бермудах и бейсбольной кепочке подставляла солнцу бронзовый, почти обнаженный торс. Во всяком случае, обвивавший её шею и спускавшийся за пояс трусов шифоновый шарфик с трудом можно было назвать блузкой или даже майкой. На меня она не смотрела, делая загадочно-утомленную физиономию. А. Р. Т., как всегда, соблюдал благодушное спокойствие. Но я могла бы поручиться, что тайная пружинка какой-то скрытой победы надежно спрятана в его широкой груди.