Круиз "Розовая мечта" - [16]

Женщины, случайно попадавшие в орбиту нашей компании, с лету «западали» на привлекательного, преуспевающего холостяка, и неизменно получали тактичный отпор. Я с удивлением наблюдала однажды из-за прикрытия оранжевого зонтика, как ловко разделался Тайцев с весьма привлекательной и бойкой тележурналисткой, затеявшей флирт под предлогом интервью.

— У вас, наверно, неразделенная любовь, господин миллиардер, или естественная пресыщенность женским вниманием? — язвительно заметила она, получив отказ на совместный ужин или посиделки в баре.

— У меня все в полном порядке, кроме одного: я с детства предпочитаю трудности и недоступных красоток. Вот с ними-то как раз проблема.

Шутки шутками, но Аська явно изнервничалась, строя нелепые предположения насчет чертогов, необходимых эстету Тайцеву для полного любовного счастья. Дюймовочка только и мечтала оказаться в его постели, а он чуть не полгода водил её по казино и ресторанам, затеяв, наконец, эту непонятную прогулку. Может, у нашего секс-символа бизнесменов мужские проблемы?

Почему он все таки покинул мою каюту, запустив в морские пучины апельсин? Боялся ненужного искушения, поскольку уже давно мысленно связывал себя с Асей? Ведь это ей он подарил сапфиры и неспроста. Сегодня, сказала Аська, у них решающая ночь. Я представила голубую шикарную спальню и саму Ассоль, возлежащую на кровати с запрокинутой в атласных простынях головой. Она шепчет что-то нежное, А стоящий на коленях у изголовья Аркадий в черном вечернем костюме и наскоро развязанной «бабочке» покрывает быстрыми поцелуями её страстно выгнутую шею…

Мне стало жарко, и я чуть не подскочила от тихого шороха у моей двери. Затаила дыхание, прислушалась. Раздался короткий настойчивый стук.

— Кто там? — строго спросила я в крепкую, обшитую резным дубом дверь.

— Откройте, пожалуйста, доставка ужина спящим красавицам. — На пороге стоял Аркадий с большой коробкой в руке. — Еду принес. Ведь ты сегодня постишься. Не советую портить фигуру, потеря десятка граммов равнозначна катастрофе. Все равно, что отпилить Венере палец.

— Она и так без рук.

— На ноге. Может, впустишь?

Я посторонилась, пропуская неожиданного гостя в комнату. Скинув пиджак, он начал деловито распаковывать пакеты, тарелки, вазочки.

— Та-ак! Вот, оказывается, чем занимаются в свободное от завоевывания мировых рынков время финансовые воротилы.

Я с удивлением наблюдала, как невероятно похожий в розовом сумраке на Грегори Пека красавец устраивал на невысоком овальном столике изысканную трапезу. Лампы на прикроватных тумбочках под абажурами цвета абрикоса создавали настроение интима, усиливающееся отголосками романса Хулио Иглесиаса с нижней палубы и ароматом рассеченного на тонкие ломтики ананаса.

Бутылка вина, возникшая среди живописного натюрморта, была из самых дорогих, имеющихся в здешних магазинах. Почти стоимость круиза в туристическом классе. А икра, омар и королевские креветки в кляре свидетельствовали о том, что Аркадий хотел блеснуть.

— Но почему ты не поручил это занятие стюарду? — Удивилась я хозяйственной прыти А. Р. Т.

— Я никогда не поручаю другим то, что может доставить удовольствие мне самому… — Он оглядел накрытый стол и подмигнул мне.

Я с удивлением поняла, что впервые вижу А. Р. Т. навеселе. Очевидно, он успел перехватить для храбрости приличную дозу, поскольку умеренные возлияния, которым мы регулярно предавались во время ресторанных трапез, не производили на него заметного впечатления.

— Извини, здесь не нашлось «ленинградского» мороженого, две порции которого я задолжал тебе.

— Его нет уже нигде в мире, как и Ленинграда. Мир изменился. И, кажется, к лучшему.

— Да и мы совсем молоды и полны желаний… Как насчет омара? Я жутко голоден.

— Уже час ночи. Поздновато для плотной еды. В любом случае, мне надо переодеться к ужину. — Спохватилась я.

— Избави Бог! не превращай дружескую пирушку в официальную встречу. Посидим по-простому, перекусим…

— Но ты же не кильку в газетке принес и не «Завтрак туриста»… Необходимо соответствовать.

Аркадий взял меня за руку.

— Я знаю, у тебя есть, что надеть. У тебя заботливый муж и хороший ювелир… И я не заблуждаюсь относительно достоинств твоего белья. — Он тяжело вздохнул. — Жизнь многому научила меня.

— Не пойму, Аркадий, ты святоша или бабник? В сущности, я так и не успела разобраться… И вообще мне кажется, что наша давняя встреча какой-то миф, легенда, сон, чепуха. Да ничего, в сущности, не было и нет. Просто два почти незнакомых человека ужинают ночью, а дама демонстрирует дорогое белье, которое так легко снимается…

Он обратил на меня долгий недоумевающий взгляд.

— Ты это про что, Слава? Я должен уйти, извинившись, или проверить тезис о белье?

— Это был тест. Психологический капкан. Из него абсолютно явно следует, что субъект лишен как гипертрофированной обидчивости, так и повышенного сексуального интереса к объекту мемориального значения.

— Не надо, детка. Молодость ушла, мне скоро сорок. Но все, что было в ней — ценность. Потерянная Слава — особая ценность и особая боль. Ты была единственной женщиной в моей жизни, которую я позволил увести у себя из-под носа. С такой занозой не очень просто жить. А, кроме того, что ты скажешь об этом? — Аркадий подошел, поднял меня из кресла, в котором я устроилась с ногами.