Круговорот лжи - [53]

Я сделал вид, что не понял.

— Это от нее не зависит!

— Вот-вот. О том и речь. Ты тут же бросаешься на ее защиту. Ты смотришь на меня как на врага даже тогда, когда я не нападаю на нее. Я знаю, ей страшно. Но не ей одной.

— Она его мать.

— А ты отец! Тебе тоже страшно. И мне тоже. Я видела Тима последней. Я не сделала и не сказала ничего плохого, но ты уверен, что все было наоборот. Ты все спрашиваешь и спрашиваешь. Тебе хочется обвинить во всем меня. Если бы меня здесь не было, если бы ты не женился на мне…

— Я виню только себя.

— Зачем ты отталкиваешь меня? Я на твоей стороне, но ты не хочешь этого, не хочешь, чтобы я была рядом, не хочешь спать со мной…

— Не могу, — ответил я. — Извини. Тебе не следовало выходить замуж за старика.

Она сделала паузу — видимо, пытаясь понять, правда ли, что импотенция для мужчины за сорок вполне естественна. А потом обиженно сказала:

— Ты терпеть не можешь прикасаться ко мне. Ты женился на мне только из-за Барнаби и потому что был несчастен. А теперь хочешь упиваться своим горем в одиночку.

Это было достаточно верно, и мне стало не по себе. Я сказал, стремясь отвлечь нас обоих:

— Если я спрашивал тебя о Тиме и том, что случилось в тот день, то лишь потому, что продолжаю надеяться найти причину его исчезновения. А вдруг он сказал что-то, но тогда это не показалось тебе странным и стоящим запоминания?

— Что именно? Я рассказала тебе все. Там не было ничего особенного. Я сварила ему кофе. Он поднялся в свою комнату, немного побыл там, потом спустился с книгами, и я нашла ему пластиковый пакет, потому что тот, с которым он пришел, порвался. Я спросила, будет ли он ужинать, и он сказал, что да, если ты скоро вернешься. Но ты пришел позже, чем обещал. Он немного подождал, а потом сказал: «Наверно, мне пора». Но все это я уже рассказывала.

— Я знаю. Извини.

— Помню, я гадала, продолжает ли он переживать из-за Пэтси, но он не казался расстроенным. Просто очень тихим. Тише, чем обычно.

— По-хорошему или по-плохому?

Разве я мог объяснить ей разницу?

— Не по-плохому. Как будто что-то обдумывал. Но не совсем. Так, словно должен был принять решение, но не хотел. Словно еще не был готов к нему. — Клио бросила на меня воинственный взгляд. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Если я видела, что что-то не так, то должна была расспросить его. А я думаю, он не хотел, чтобы ему лезли в душу. Тим был по горло сыт вопросами типа «где ты живешь» и «куда собираешься». Как будто он не мог сам позаботиться о себе! В его жизни и так хватало шпионов!

Я от души надеялся, что это было не так.

— Он попрощался?

— Сказал: «Присматривай за отцом вместо меня». — Клио покраснела. — Я скрыла это от тебя потому, что знаю: ты не хочешь, чтобы я заботилась о тебе.

Внезапно она встала, неуклюже задела бедром за угол стола и сунула свою тарелку в посудомоечную машину. Я следил за тем, как она засыпает в машину порошок, закрывает дверцу, нажимает на выключатель. Казалось, она пытается отвлечься. Маленькая девочка, играющая в «дочки-матери».

Может быть, она должна была рассказать мне еще что-то? Я промолвил:

— Ты действительно заботишься обо мне. Хоть я этого не заслуживаю.

Она не сдвинулась с места, продолжая смотреть в окно. Машина начала работать: внутри что-то застучало, потом послышалось журчание воды, и стук смолк. Я неохотно встал и положил руку на плечо Клио. Она со слабым стоном повернулась ко мне, уткнулась лицом мне в грудь и обвила руками талию. Я ждал от себя судороги отвращения, но этого не случилось. Я ничего не чувствовал. Что ж, уже неплохо.

— Я не хотел обижать тебя, — сказал я.

Не поднимая головы, она пробормотала:

— Дело не только в Тиме. Если ты сердишься на меня из-за Барнаби, то я постараюсь лучше заботиться о нем. Нам не нужна няня. Если она уйдет, я пойму, что ты доверяешь мне. Даже если не можешь меня любить.

— Но я люблю тебя, — ответил я. — Глупышка. — Я отстранил Клио и обнял ладонями ее лицо. — Ты ведь не хочешь избавиться от Фионы, правда?

— Этого не хочешь ты. Ты боишься оставлять Барнаби наедине со мной.

— Было бы глупо увольнять ее только ради того, чтобы что-то доказать. Существует масса вещей, которыми ты не сможешь заниматься, если будешь все время присматривать за ребенком. Например, ходить в атлетический клуб. Или помогать мне. А когда Джордж выставит картины в своей галерее, ему тоже понадобится помощница.

Круглое лицо Клио, зажатое в моих ладонях, было мрачным.

— Что бы ты ни говорил, ты мне не доверяешь.

Вместо ответа я поцеловал ее. Губы у нее были очень полные и влажные. Я почему-то подумал, что они напоминают какой-то подгнивший фрукт. Я поцеловал ее в кончик носа и бережно отстранил. Она спросила:

— Значит, все будет хорошо? Ты любишь меня? Хотя бы немножко?

— Ты в самом деле думаешь, что это не так?

Ее лоб покрылся морщинами.

— Нет. Это просто… ох, ну ты сам понимаешь…

Я почувствовал себя очень усталым и ответил:

— Это не имеет отношения к тому, что ты сделала или не сделала. Просто физиология. — Тут на меня снизошло вдохновение. — Такое иногда случается, когда я работаю. Как будто мне нужно собрать все свои силы. А в данный момент их не так уж много.