Круговорот лжи - [51]
— Я совсем забыла про твое радио. Утром ты не сможешь послушать новости.
— О, не стоит беспокоиться, еще вся ночь впереди. Масса времени, чтобы послушать про музыкальные стулья и другие фокусы, которые возбуждают твою фантазию.
— Музыкальные кровати, — меланхолически поправляет она и начинает плакать. Я вытягиваю руку, она кладет голову на мое обнаженное плечо и заливает его горючими слезами.
— Постарайся уснуть, любимая. Все будет в порядке. С Тимом ничего не случится…
Когда произошла эта сцена? После той злосчастной передозировки? Или просто в первые дни увлечения мопедом?
Мне не понравилось, что я не мог этого вспомнить. Точно вычислить время. Тревожных ночей было много. Но, по крайней мере, тогда мы были вместе.
Я сказал:
— Если что-нибудь подобное случится еще раз, сразу же позвони мне. В любое время.
Элен неуверенно ответила:
— Я не хочу будить Клио. Не хочу затруднять жизнь вам обоим.
— Если бы ты позвонила ночью, она бы ничего не услышала. Она спит как убитая. — Что мешало мне признаться, что Клио спит в смежной комнате? Верность новой жене? Гордость? Я спросил: — Но почему он позвонил тебе, а не мне? Кто дал ему твой телефон?
— Откуда я знаю? Я спешила. Мне нужно было узнать его имя. Думаю, меня сбило с толку, что перед его звонком я видела сон. Тим пришел ко мне в кабинет, позвонил в дверь, я спустилась и увидела его через стекло. Не лицо. Просто голову и плечи. На нем была та красная кожаная куртка и треснувший мотоциклетный шлем. На самом деле это был не звонок в дверь кабинета, а зуммер телефона…
Телефон — это орудие пытки, промелькнуло у меня в голове. Мне захотелось обнять Элен. Я постарался придать голосу оптимизм и сказал:
— Может быть, это добрый знак.
— Постараюсь так думать, — ледяным тоном ответила она. — Ты просто махнул на него рукой, верно?
— Ты сама знаешь, что это неправда.
— О, я тебя не осуждаю! Ежегодно исчезает тридцать тысяч молодых взрослых мужчин. А их близкие продолжают жить. Просто тебе это удается лучше, чем мне, вот и все.
— Думаешь, он не снится мне во сне? Он чудится мне повсюду, в каждом молодом парне на мопеде… О Боже, Элен! Будет ужасно, если мы не…
Она застонала.
— Только без мелодрам! Тебе, по крайней мере, есть с кем поделиться. Я знаю, что это моя вина, и только моя, но тебе вовсе не обязательно сыпать соль на мои раны, плакаться в жилетку и требовать сострадания.
Она говорила куда более спокойно, чем прежде. Ссоры со мной всегда действовали на нее благотворно. (После них — так же, как после секса — она неизменно засыпала мертвым сном.)
Элен сказала:
— Это не имеет смысла, правда? Нельзя же переживать постоянно. У тебя есть работа, у меня тоже. Я не знаю, почему и куда Тим ушел и что мешает ему позвонить нам. Это на него не похоже. Да, однажды он уехал в Брайтон, но тогда он был с Майком и думал, что мать приятеля в курсе дела. Может быть, и на этот раз получилось так же? Он кому-то что-то сказал и решил, что нам передали. Или написал письмо, а оно пропало…
— Или забыл бросить его в ящик. — Такая версия была более вероятной, но тоже не слишком убедительной. Я сказал: — Может быть, нам следует расспросить Пэтси. Я знаю, что она ничего о нем не слышала, но она может знать, где Дворецкий. Если действительно звонил этот человек, то он мог что-то слышать…
— Только эту глупую сплетню… — Голос Элен увял, но затем вновь набрал силу. — Послушай, дружочек, если бы Тим был мертв, я бы это знала. Материнское чутье подсказало бы. Ему можно доверять. А ты доверяй своему.
— Да. Я попытаюсь…
— И все же я думаю, нам нужно позвонить в полицию. Сообщить, что появились новые факты, что объявился друг нашего сына. Это может дать им какую-то зацепку. Они ввели данные Тима в компьютер, но я думаю, в эти файлы никто даже не заглядывает. Генри говорит, что полиции это совершенно неинтересно. Молодые люди часто уходят из дома. Это не преступление. Генри считает, что нам нужно обратиться в Армию спасения.
