Кругосветное путешествие короля Соболя - [46]
Теперь я с опаской относился к высадкам на берег, никогда не зная, захотят ли мои спутники плыть дальше. Однако впечатление от увиденного в Японии оказалось стойким: они, еще недавно жаждавшие поселиться на каком-нибудь диком и безлюдном острове, внезапно прониклись любовью к цивилизации, которую столь краткое пребывание насытить не смогло. Теперь они мечтали о Китае, Индии и Европе. Мы остановились возле одного из островов, чтобы пополнить запасы пресной воды. Климат там был мягкий, и я почти готов был остаться подольше: Афанасии и мне очень полюбился царящий там покой. Неожиданно именно мои спутники — и Олег одним из первых — побудили меня отплыть как можно скорее.
Согласно картам, мы скоро должны были подойти к берегам Формозы. Я считал, что она заселена китайцами, а значит, гостеприимна по отношению к мореплавателям, откуда бы они ни были.
Не ожидая ничего худого, мы бросили якорь у первого же увиденного берега, который был восточной оконечностью острова. Мы не заметили там возделанных полей, только густые леса. Я послал шлюпку осмотреться. Увы, она попала в жестокую засаду. Многих наших товарищей, пронзенных стрелами, доставили обратно мертвыми. Придя в ярость от вероломной атаки, наши люди жаждали мести. Те, кого я выслал на помощь шлюпке, устроили резню среди аборигенов. Я скомандовал быстрый отход, и мы снова вышли в море. Было очевидно, что в этой части острова обитают враждебные пришельцам дикие племена. Идя вдоль берега, мы обогнули северный мыс Формозы. Там места показались нам более гостеприимными. Видны были вспаханные поля, деревни, множество огней указывало на присутствие большого количества обитателей. Мы остановились, и я послал на разведку большую группу хорошо вооруженных людей.
Предосторожности оказались излишними, потому что в этой бухте нас встретил весьма доброжелательный человек, оказавший нам искреннее гостеприимство. Он был испанцем, родившимся на Филиппинах. Этот дон Иеронимо Пачеко пустился в бега после того, как убил жену, застав ее в постели с каким-то доминиканцем. К несчастью, он заодно порешил и монаха. Таким образом, к преступлению по страсти, которое ему бы легко простили, добавилось убийство духовного лица, чему нет оправдания. Перебравшись на Формозу, испанец завоевал большой авторитет у местных жителей. Без всякого стеснения он признался нам, что в его планы входит собрать достаточно оружия, чтобы изгнать китайцев, занимающих западную часть острова, и объявить себя королем. Он представил нас туземным вождям, которые здесь, в центральной части острова, были более цивилизованными, чем население восточной его части, так свирепо нас встретившее.
Островитяне заявили, что ничего так не желают, как изгнания китайцев. Если мы поможем им нашими пушками и мушкетами, они обязуются разрешить нам основать на острове колонию. Перспектива была соблазнительной, поскольку природные богатства острова казались неисчислимыми. Тут добывались различные металлы и редкая древесина. Почва отличалась редкостным плодородием. Воздух был здоровый, несмотря на жару.
Я не сумею объяснить безумие, охватившее нашу группу и толкавшее вмешаться в распрю, которая нас не касалась, вступить в борьбу с народом, с которым у нас не было никаких разногласий. Но, слово за слово, умы разгорячились, и дошло до того, что мы в самом деле готовы были взяться за оружие, встав на сторону неизвестных нам островитян и испанского авантюриста и противостоять многочисленным китайским войскам, занимавшим половину острова, о существовании которого мы несколько дней назад даже не знали.
Дело оказалось слишком запутанным, чтобы я вдавался в детали, кстати не представляющие интереса. Скажу вкратце, что другой туземный правитель, поддерживаемый китайцами, искал ссоры с тем, на чьи земли мы высадились, его имя было Хуапо, он был другом дона Иеронимо.
Самая элементарная осторожность велела нам держаться в стороне от островного противоборства. Афанасия не доверяла дону Иеронимо, считая его импульсивным и опасным хвастуном. Она посоветовала мне не поддаваться на его воинственные призывы. Учитывая, на каком этапе были наши с ней отношения, ее советы не возымели должного эффекта. Афанасия все еще слишком старалась ничем не стеснять мою свободу и недостаточно твердо противостояла моим капризам.
Суть в том, что, не очень понимая как и почему, мы оказались втянутыми в войну. Она была поистине странная и почти комическая. Война столкнула, с одной стороны, русских ссыльных, одетых в лохмотья, вместе с камчадалами, все еще носившими шкуры сибирских зверей, а с другой — толпы вооруженных копьями туземцев, в островерхих соломенных шляпах, которые помогали китайским всадникам, истекающим потом в своих стеганых доспехах.
Нас было немного, зато мы располагали мушкетами, пушками и камнеметами, один грохот которых вгонял в ужас противника, привыкшего сражаться саблями и стрелами. На зеленых холмах Формозы, в удушающей жаре, на протяжении многих часов разворачивалось целое действо, заключавшееся в перемещениях разномастных воинских частей, которые то выказывали верх воинского достоинства, выступая единым фронтом, то впадали в панику, когда в полном беспорядке кидались назад при первых выстрелах нашей артиллерии. Я дирижировал этими передвижениями, стоя на скалистом холме и вспоминая о миниатюрных войнах, которые по приказу отца разыгрывали его вилланы. Здесь точно так же развлекался большой ребенок, и его игры, забавные и бессмысленные, были очень далеки от мрачной резни настоящих сражений, в которых я позже участвовал. Все происходящее напоминало мне светский выезд на охоту, где роль дичи играли босые крестьяне, едва вылезшие со своих рисовых полей, для которых такая баталия была лишь дополнительной повинностью. Вечером настал час подсчета трофеев, ибо победа была полной. Правитель, против которого мы сражались, был взят в плен, его город захвачен, а провинция, которую он отдал китайцам, присоединена к землям нашего союзника Хуапо. Дон Иеронимо завоевал в этой битве звание генерала кавалерии. Можно было надеяться, что слава нашего идальго останется в веках.
Жан-Кристоф Руфен, известный французский писатель, лауреат Гонкуровской премии, историк, дипломат, один из основателей движения «Врачи без границ», написал немало книг, завоевавших огромную популярность. Однако небольшой роман под названием «Красный ошейник», основанный на реальной истории, буквально потряс читателей. Они расценили эту книгу как гимн любви, храбрости и верности. Персонажей романа можно пересчитать по пальцам одной руки: заключенный, тюремщик, следователь, молодая женщина, жандарм… Но главное действующее лицо здесь пес по кличке Вильгельм.
Жан-Кристоф Руфен, известный французский писатель, лауреат Гонкуровской премии, историк, дипломат, один из основателей движения «Врачи без границ», написал немало книг, завоевавших огромную популярность. «Большое Сердце» до сих пор возглавляет списки бестселлеров по разделу исторического романа. В тени ветхой беседки на каменистом островке в Эгейском море укрылся от палящего солнца тот, кто был самым богатым и могущественным человеком во Франции, тот, кто позволил Карлу Седьмому покончить с последствиями Столетней войны.
Реальность романа «Глобалия» можно назвать «дивным новым миром» XXI века. Демократия Глобалии универсальна и совершенна, все граждане имеют право на «минимальное процветание» в жизни, свобода самовыражения тотальна. Жители Глобалии наслаждаются неизменностью настоящего и вечной молодостью. И стоит кому-то усомниться в непреходящих ценностях «суверенной демократии», как его уличат в стремлении к «патологической свободе» и он станет общественным врагом № 1. А как известно, «добрый враг — ключ к равновесию в государстве».Великолепный приключенческо-любовный роман Руфина ставит вопрос о крайностях в обществе, где понятие демократии трактуется слишком широко, об опасностях глобализации и противоречиях различных культур, которые чреваты чудовищными социальными взрывами и гуманитарными катастрофами.
Поль Матисс, бывший агент спецслужб, а ныне практикующий врач, мечтает об одном — добыть средства для своей клиники, где он бесплатно «собирает по частям» молодых рокеров и автомобилистов, ставших жертвами дорожных катастроф. Только поэтому он соглашается принять предложение старинного друга и наставника, когда-то обучившего его шпионской премудрости, возглавить расследование загадочного дела, первый эпизод которого произошел в далекой Польше. Экстремисты от экологии разгромили биолабораторию — вроде бы с целью освободить подопытных животных.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!