Круги измерений - [30]

— А где сама песня то? — спросил Виктор, — Музыку слышу, а слов нет.

— Вот, — горестно подтвердил хозяин удивительных записей. — Слов нет. Со словами в пять раз дороже требуют. Разве ж я стал бы тебя просить спеть, если бы слова имелись?

— Но тут женский вокал нужен, — попробовал спорить Виктор с видом специалиста.

— Мне уже без разницы, я привередничать не стану, — начал жаловаться людоед. — Спой своим. Главное — песня замечательная.

И Виктор запел. Это была торжественная песня, в которой плавные строчки собирались в грустное повествование о непростой жизни, которую уже не развернешь. Но отчаиваться не стоило, потому что главные часы еще шли, несмотря на свой солидный возраст и то, что время остановить они тоже не умели.

Придворные замерли. Принцесса слушала, не отводя взор от Виктора. Людоед смахивал слезу за слезой. Голос Виктора крепчал с каждой удачно взятой нотой. После он спел про загадочный айсберг, вырастающий из тумана, про алые розы, которых набралось целый миллион, и про розовые, которых и был то всего один букет, но и его следовало подарить на тридцатилетний юбилей.

— Все! Все! — завопил людоед, и Виктор испуганно смолк.

— Хватит, а то сердце не выдержит, — пояснил поедатель принцесс. Люблю искусство, что уж тут поделать…

— Принцессу не есть, — робко напомнил Виктор.

— Ладно, — махнул рукой людоед. — Режьте баранов, — распорядился он мужику, старательно сматывавшему пленки и укладывающему их в футляры, обтянутые змеиной кожей. — Но только это еще не конец, только ты мне завтра еще споешь. Да что споешь! Ты мне завтра целый концерт организуешь.

Рот Виктора автоматически раскрылся, готовый выплеснуть поток возражений. Проницательный взор людоеда моментально углядел надвигающуюся опасность и пресек ее в самом корне.

— А то съем, — пообещал он.

И поток возражений так и остался невысказанным…

… Поток контролируемых и неконтролируемых желаний ежечасно, ежеминутно, ежесекундно несет нас по жизни. Этот процесс вместили и достойно отразили в себе строчки великого поэта, звучащие в сердцах миллионов: «Желай всегда, желай — везде, до дней последних донца. Желай! И никаких гвоздей…» И действительно, пока миллионы школьников заучивали и читали это стихотворение наизусть, их родители, зайдя в учреждение под скромным названием «Хозяйственные товары» не могли обнаружить там никаких гвоздей, сметенных с прилавков всеохватывающей силой желания. Люди, помнящие суровый процесс поиска требуемых хозпринадлежностей, и сейчас недовольно хмурятся. Однако, не стоит упускать тот факт, что отсутствие гвоздей в одном из магазинов спасло большеухого друга веселого крокодила Гены от мучительного прибивания к стене по той простой причине, что обладатель больших ушей никак не мог избавиться от трансвенерианского акцента при произношении слова «Апельсины». Да что там говорить. Родись этот великий поэт примерно две тысячи лет назад и попади его стихотворение в школьную программу уже в те времена, кто знает, может вся человеческая история пошла бы по иному пути…

… Утром Виктору долго спать не дали. Сначала в покой протиснулся низкий согбенный лохматый и нечесаный субъект неопределенного возраста.

— Уплатить бы надо, — заявил он с настойчивыми нотками.

— За что? — не понял Виктор.

— Чтобы промысел хорошо шел, — пояснил незнакомец. — Мы, колдуны, тут со всех собираем. И со знахарей, и с певцов, и с предсказателей погоды.

— А зачем? — удивился Виктор.

Колдун хмуро посмотрел на него непонимающим, но крайне суровым взглядом. Видя, что Виктор не лезет за кошельком, он уныло произнес.

— Положено.

— Кем положено? — не сдавался Виктор.

— Не будешь! — прорвало колдуна, — не будешь платить?! Не хочешь, так и скажи! Только я тебя предупреждал!

Он плюнул и покинул покои. Озадаченный Виктор откинулся на подушки, но сон как рукой сняло. Не прошло и пяти минут, как в дверь, опять-таки без предупреждения, по-хозяйски ввалился вчерашний мужичок с огромным тазом, в котором плескалась вода, и безразмерным полотенцем.

— Умываться, — заявил он беспрекословным тоном, и Виктор полез из под одеяла. После того, как Виктор вытер раскрасневшееся лицо мягкой материей, мужичок придирчиво оглядел его со всех сторон и спросил:

— Бриться будем?

Виктор подергал за мягкий пух на подбородке, который никак не желал трансформироваться в приличную бороду, и отрицательно замотал головой.

— Вот и хорошо, — обрадовался утренний гость и покинул покои будущей звезды эстрады.

Через полчаса всех собрали на завтрак. Принцесса выспалась и похорошела. Придворные совсем уже было успокоились и даже начали организовывать хозяина замка на охоту. Тот призадумался, с отвращением жуя прожаренное ребро барашка, но так и не решился.

— Делов много, — заявил он. — Да и концерт на вечер намечен.

После завтрака все придворные, за исключением принцессы и Виктора, поехали на пикничок к ближайшему озеру, пообещав вернуться к концерту. Принцесса удобно устроилась на балконе, где изучала толстенную рукописную книгу. Виктор принялся с ужасом наблюдать, как в огромном зале сколачивается сцена, на которую по мере заполнения помоста водружаются горы электронной, невесть откуда взявшейся техники. Процессом руководил небритый лохматый человек с подвязанными черной лентой волосами. Он с видом специалиста двигался по сцене, ловко перебирая худющими длинными ногами. Наконец, Виктору удалось наткнуться на людоеда.