Круги измерений - [29]

Дверца кареты легонько скрипнула и принцесса выбралась наружу. Наверное, она тоже была немного напугана, но по внешнему виду это не смог бы заметить и талантливый психолог. Она галантно улыбнулась хозяину замка, а потом чуть теплее всем присутствующим.

— Вот! — довольно заурчал людоед.

Сделав несколько громадных шагов он в несколько секунд очутился возле принцессы, казавшейся сейчас крохотной птичкой, приземлившейся около почерневшего пня.

— Ну же, герой, действуй! — раздался в правом ухе Виктора свистящий шепот, а спина почувствовала легкий толчок. Чуть развернув голову, Виктор обнаружил рядом с собой знакомого глашатая.

— А что делать? — зашептал ему Виктор.

— Откуда мне знать, — донесся ответ, — Я всего лишь глашатай, а герой ты.

— Угу, — согласился Виктор.

— Тогда иди, — заворчал глашатай, — иди скорее, а то ведь съедят принцессу.

На этот раз толчок выкинул Виктора на несколько шагов из общего строя. Людоед медленно перевел тяжелый взгляд с принцессы на смельчака.

— Ну, — поинтересовался он.

Дальнейшее молчание не поощрялось.

— Не ешь ее, — сказал Виктор как можно жалостливее.

— Это еще почему? — удивился людоед.

— Нехорошо.

— А что я голодный — хорошо? — возмутился людоед.

— Нет, — опустил голову Виктор. Больше умных мыслей у него не нашлось. Потом он понял, что абсолютно все мысли напрочь покинули его голову. Такое положение дел страшно разозлило Виктора, пока он смотрел в черные дыры глаз с тупым покорством.

— То-то же! — радостно заявил людоед и вновь повернулся к принцессе.

— Не смей! — завизжал несостоявшийся герой.

— А что ты мне сделаешь? — проникновенно спросил людоед. Все напряженно смотрели на Виктора.

— Там увидишь, — объяснил Виктор, чтобы не молчать.

Людоед опустил свою тяжелую лапу на плечо Виктора, отчего что-то внутри Виктора испуганно хрустнуло.

— Может мне голову отрубишь? — лохматая голова оказалась напротив Виктора, и тот понял, что людоед никогда не чистил своих страшных, обломанных зубов. Виктор молчал, как пионер, попавшийся с огурцами в руках сторожу на колхозном поле.

— Может сердце вырвешь? — глаза буравили душу Виктора так, что хотелось оказаться за много-много километров от черного замка.

— Может такую песню споешь, что… — волосы бороды больно кольнули кожу шеи Виктора.

— Спою! — заорал Виктор, только чтобы эта ужасная физиономия отодвинулась подальше.

— Отлично! — возликовал людоед. — Тогда не буду. Пока.

Из уст всех присутствующих послышался весьма ощутимый вздох облегчения. Виктор тоже перевел дух. Петь он любил. В первые школьные годы он усердно выводил в общем классном хоре: «Мы ребята-октябрята». Правда, случился в его жизни и творческий перерыв, когда на фестивале третьих классов он позабыл слова песни про хлопок, представляя солнечный Узбекистан. После этого ему доверяли разве что центральные роли. Когда одетые в цветастые шали девочки плавно распевали «Цыгане любят деньги, а деньги не простые, а деньги не простые, а деньги золотые», Виктор изображал того самого финансолюбивого цыгана, молча стоявшего в самом центре сцены, сжимая в вспотевших от волнения руках поводья коня, слепленного из двух первоклассников. Повзрослев, он был реабилитирован и сурово пел среди стоявших по стойке смирно старшеклассников на общешкольном комсомольском собрании: «Ты только будь, пожалуйста, со мною, товарищ Правда.» И сейчас, придя в гости, Виктор любил взять в руки гитару, мастерски проверить каждую струну, поднастроить, извлечь высокую протяжную ноту и поставить нежный инструмент на место, потому что играть на нем так и не научился.

— Гитару… — взволнованно прохрипел он.

— Ага, — хмыкнул людоед, — полцарства за гитару.

Последняя строчка показалась Виктору странно знакомой.

— Тогда не могу, — заявил Виктор, — как без музыки то?

— Будет тебе музыка, — мрачно пообещал людоед.

Потрепанного вида мужичок вытащил деревянный короб, напоминавший покосившийся ящик для транспортировки помидор, и извлек оттуда мощный агрегат, называвшийся «Юпитер — 202».

— Ого, — не сумел сдержаться Виктор. — Откуда у вас ЭТО? Откуда ЭТО вообще взялось в вашем мире?

— Черт его знает, — честно признался людоед. — Королю одному, то ли Артуру, то ли Фартуру, подарили. Понятно, нам всем сразу захотелось такие же. Вот торговцы и засуетились. А откуда они ЭТО достают, кто ж знает. Ты гляди, осторожнее, — заорал он мужику, — Ты там не крути ничего. Поломать — раз плюнуть. Видишь, человек образованный прибыл, тоже понимает, что видит ЭТО, а не фиговину или штукенцию, как ты ее зовешь.

Виктор не ответил на похвалу. Его распирало от гордости, что отечественная продукция наконец-то обрела свое истинное экспортное призвание. Заодно становилось понятно, почему в магазинах днем с огнем не найти высококачественную технику родных заводов.

Мужичок, не обращая внимания на ругань, установил агрегат на мощную столешницу, осторожно поставил катушку с лентой и умело завернул конец ленты на свободную катушку. После этого он щелкнул боковым выключателем, и в воздух полилась музыка, знакомая, родная. Только не было тех великих и главных слов, выводимых голосом всенародно известной певицы.