Прерыватель включает заранее настроенный сигнал. Выломанная дверь падает, и наряд полиции со своими дурацкими пистолетами врывается в квартиру. Я тихо сижу около своего любовника с орудием преступления в руке.
Деррик стоит надо мной.
— Так это все-таки был он? — Вид у него грустный.
— Да. — Я нетвердо поднимаюсь на ноги.
— Как ты узнала?
Я протягиваю ему три личные карточки убитых.
— Да уж узнала.
Деррик смотрит на меня, собираясь с силами, чтобы снова выслушать отказ.
— Что ж, ладно. — Он смотрит себе под ноги, больной от любви. Я поднимаю пустой пузырек там, где его бросила, и иду с ним на кухню, к дробилке для мусора. Я думаю о Филипе ван Меере, окровавленном, накачанном транквилизаторами, когда я поместила его в одну из его капсул.
— Дженни! — Я представляю, как он выкатывает глаза, когда пила начинает визжать и орудия его преступления уничтожают всякие следы моего.
— Джен, — в отчаянии шепчет Трент. Я не желаю его слышать. Только Ричард, запертый во мне —
Почему?
и мой ответ:
<я сделала это ради тебя, ради нас обоих> А ванмееровский вирус уже действует, и я начинаю содрогаться от содеянного.
Энграммы Ричарда постепенно умрут, его мысли исчезнут из моего сознания, ярость выветрится, а его тело уже мертво. Я страшусь этих дней и часов, когда он будет со мной, карая меня из могилы.
— Дженни! — Деррик Трент протягивает мне пузырек ситогена, купленный после того, как он заглянул в файлы Николсона. Теперь в этом снадобье больше нет нужды.
— Ты уходишь. — Деррик растерянно смотрит в мои глаза, где бушует буря.
<да, деррик, мы уходим>
И Ричард замораживает всю кровь в моих жилах, когда я переступаю через его тело и выхожу в горячее дыхание города.
