Кровное родство - [37]

– Нет, никогда.

– С чего в таком случае вы взяли, что он у нее вообще был?

– Понимаете, раньше ребята время от времени останавливались у ее стола, чтобы переброситься с ней парой словечек, – сами понимаете, Мюриэль была очень привлекательной девушкой, темные волосы, обворожительные карие глаза, да и фигурка что надо… Вот ребята и болтали с ней… Ну, флиртовали, заигрывали. Сначала она это очень даже поощряла, а потом ее отношение к ним изменилось. Она больше не обращала на них особого внимания.

– И когда это произошло? – подался вперед Карелла. – Когда у нее пропал интерес к молодым людям?

– Даже не знаю. Вроде где-то в апреле. Да, точно, еще до Пасхи.

– То есть уже до Пасхи она перестала обращать внимание на парней? – уточнил Стив.

– Ага. Не могу сказать, что она стала с ними холодна как лед. Нет-нет. Но интерес к ним исчез.

– И вы считаете, это произошло потому, что у нее появился парень?

– Да, – кивнула Хейди, – именно так я и считаю. Но это мое личное мнение. Я уже сказала, что Мюриэль никогда не упоминала о своем молодом человеке. Я просто сложила два плюс два – вот, собственно, и все.

– Что вы имеете в виду?

– Видите ли, – девушка замялась, – мне немного неловко об этом говорить.

– Представьте, что я священник, а вы у меня на исповеди, – предложил детектив и улыбнулся.

– Я иудейка, – улыбнулась в ответ Хейди. – Впрочем, даже если бы передо мной и впрямь сидел священник, мне все равно было бы неловко.

– И все же давайте попробуем об этом поговорить.

– Ладно… Дело было в августе, – когда конкретно, я уже и не вспомню, но точно в начале месяца. Мюриэль подошла к моему столу, долго ходила вокруг да около и наконец спросила, есть ли у меня на примете хороший гинеколог. Не знаю, много ли вам это скажет, – пожала плечами девушка, – но лично мне это говорит о многом.

– И о чем же это вам говорит? – поинтересовался Стив.

– Судите сами. Девушке семнадцать лет, так? Она живет с теткой, так? И вот у девушки возникает проблема, требующая помощи гинеколога. Так почему же она обращается за советом ко мне, чужому человеку, а не к родной тете? Вот я и решила, что вариантов два: либо она не хочет залететь, либо уже беременна. Понимаете, к чему я клоню?

– Думаю, да.

– Могу сказать вам прямым текстом, – промолвила Хейди, – но только мне неловко.

– Она объяснила, зачем ей понадобился хороший гинеколог?

– Мюриэль сказала, что у нее началось нечто вроде зуда в… господи боже! – всплеснула девушка руками. – Вы ведь всего-навсего полицейский! Я не должна говорить с вами о таких вещах.

– Мюриэль убили, – тихо промолвил Карелла.

Хейди посмотрела полицейскому прямо в глаза, кивнула и спокойным, деловым тоном заговорила:

– Если мне не изменяет память, она жаловалась на зуд во влагалище. Или на выделения. Не припоминаю. Я дала ей контактные данные моего гинеколога и между делом упомянула, что он мне ставил мой первый противозачаточный колпачок. Я не лезла к ней с расспросами, зачем ей врач, но тогда мне подумалось, что, если упомяну о противозачаточных средствах, ей будет проще. Еще я ей сказала, что, если ей нужны таблетки, мой гинеколог может ей и о них рассказать. Поймите простую вещь – девушке всего семнадцать, она еще сущий ребенок, и вдруг ей понадобился гинеколог до такой степени, что она готова идти на прием к совершенно незнакомому врачу. Лично я решила, что она беременна. Знаете почему? Мне ни к чему вам это говорить, вы ведь детектив и наверняка догадались уже сами. Она спросила, есть ли у меня на примете хороший гинеколог. Хороший! Понимаете?

– Да, – кивнул Карелла.

– Если девушке нужен всего-навсего противозачаточный колпачок или таблетки, она пойдет на прием к первому попавшемуся шлепперу[11]. Правильно я говорю? Ей для этого нужно только раскрыть телефонную книгу – такого добра там вагон и маленькая тележка. Но Мюриэль требовался хороший гинеколог, а это значит, что она хотела обратиться к нему с чем-то важным, куда более серьезным, чем зуд во влагалище. Я решила, что она залетела. – Хейди пристально посмотрела на детектива. – Она была беременна?

– В протоколе с результатами вскрытия об этом не было ни слова, – ответил Карелла, – однако наши судмедэксперты, как правило, ищут только то, о чем их просят.

– Имело бы смысл их об этом попросить, – промолвила Хейди и тут же добавила: – Слушайте, да кто я такая, чтобы объяснять вам, как выполнять свою работу? Я вообще могу ошибаться. Они держали ее в таких ежовых рукавицах, что шансов залететь у нее…

– Кто держал ее в ежовых рукавицах? – не понял Карелла.

– Тетя с дядей, – ответила Хейди как о само собой разумеющемся. – Вздохнуть спокойно бедной девушке не давали.

– Это она сама вам рассказала?

– Нет, я сама догадалась.

– Каким образом, Хейди? – поинтересовался Стив.

– Каждый раз в конце рабочего дня он ждал ее у входа в бизнес-центр, чтобы отвезти домой.

– Кто? – не понял Карелла. – Ее дядя?

– Нет, – помотала головой девушка, – двоюродный брат. Эндрю Лоури. Тот самый, который потом ее и убил.

– Я пекся о ней больше, чем о родной дочери, – промолвил Фрэнк Лоури. – Никто не сможет попрекнуть меня в том, что я плохо заботился о Мюриэль.