Кровавый кошмар Восточного фронта. Откровения офицера парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг» - [45]
— Это безумие! — сказал рядом со мной какой-то унтер-офицер. Может быть, он был прав. А мы разве не безумцы отдавать свои жизни в последние месяцы, когда ситуация совершенно безысходная? Кто осмелится справедливо оценить такое поведение?
Над нами раздалось стаккато бортовых пушек. По моей оценке, воздушный бой разыгрывался на высоте 6–7 тысяч метров. Немецкий истребитель атаковал снизу, вертикально набирая высоту. Он пролетел американское соединение насквозь и оказался вдруг над вражеской армадой. Немецкий самолет оказался необычно быстрым. Он сделал вираж и сверху обрушился на американцев. Опять застучали бортовые пушки. Первый четырехмоторный бомбардировщик задымил и стал терять строй.
Как зачарованный я смотрел вверх. Я точно видел, что у немецкого истребителя два двигателя. Очевидно, это была чудо-птица — «Ме-262», о котором так много говорили.
Третий заход: навстречу истребителю ударила стена огня. Второй американец загорелся, потерял строй и начал снижаться. И сразу — четвертый заход, и через несколько секунд загорелся уже третий американец. Истребитель исчез за горизонтом, а бомбардировочное соединение продолжило свой полет на запад.
То, что я сейчас видел, было немыслимо. Превосходство этого истребителя было подавляющим. Я задался вопросом: почему этот самолет только сейчас начал принимать участие в боевых действиях? Почему так поздно? Слишком поздно!
15 апреля
В казарме «Герман Геринг» не знали, что со мной делать. Меня перевели в Хоеншёппинг, южнее Файтена — на северо-западе Берлина.
16 апреля
Русские с Нейсе и с плацдармов на Одере начали наступление на Берлин. Вчера американцы в нескольких местах переправились через Эльбу. По радио говорили: «…юго-восточнее Магдебурга гренадеры сбросили переправившихся через Эльбу американцев и захватили многочисленных пленных. Южнее проводятся контратаки против других плацдармов…»
Я получил приказ отправиться в штаб парашютно-танкового корпуса «Герман Геринг». Штаб располагался в Зенфтенберге. Это местечко между Дрезденом и Котбусом. Вечером я сел в поезд, который должен доставить меня в корпус.
17 апреля
Зенфтенберг. Я приступил к расспросам. Об обстановке никто не имеет конкретного представления, но каждому ясно, что мы — накануне разгрома. Это понимание резко подчеркивалось приближающейся артиллерийской канонадой.
18 апреля
Представился в штабе корпуса. Мне заявили, что инвалиды в корпусе не нужны, и тут же выдали предписание в Файтен / Берлин. Будет ли это решение для меня иметь положительные или отрицательные последствия, увидим потом. И потом, совершенно не ясно, кто быстрее окажется в Берлине — «Иваны» или я?
На грузовике я отправился в Финстервальде. На вокзале мне сказали, что, может быть, в 20.00 будет поезд на Берлин.
На улице я видел стоящих женщин и детей. Там были и старики. Когда я проходил близко от них, слышал обрывок разговора о том, что еще есть шанс остановить Красную Армию. Я был поражен постоянно высказывавшимся мнением, что частям корпуса «Герман Геринг», стоящим под Хойерсвердой и Баутценом, удалось уже сделать это. Святая наивность! Я смущенно отвернулся.
В 20 часов действительно на Берлин отправился поезд. Вагоны были переполнены. Бегущее гражданское население и солдаты всех родов войск. В полночь мы остановились под Кенигвустерхаузеном. Поезд дальше не пошел: пути повреждены бомбардировкой.
19 апреля
4.30. Поезд остановился в Эйхвальде. Нам предложили выйти. Над Берлином я увидел переплетение лучей прожекторов. Рядом с вокзалом я нашел себе место для сна в куче садовых листьев. Когда я в 10 часов проснулся и увидел себя в саду, передо мной стоял садовник, мужчина лет 70. Я попытался ему объяснить, что меня заставило сюда забраться. Он махнул рукой и спросил про обстановку. Больше, чем он уже знал, мне сообщить ему не удалось. Но он мне сказал, что немецкие войска в Рурском котле капитулировали. Я попрощался с ним, а он взял лейку и стал поливать грядки с ранней свеклой. Жизнь продолжалась.
Вечером я воспользовался возможностью отправиться по железной дороге в Берлин. Поезд остановился в Трептове. Пойдет ли он дальше — непонятно. Железнодорожное сообщение в имперской столице прервано во многих местах.
20 апреля
Рассвело. Поезд пошел дальше. Часы показывают 6.35! Я заметил, что едем мы не на север. Наверное, центр города так сильно поврежден, что мы должны его объезжать.
11.35. Шпандау. Нас снова попросили выйти из поезда. Кажется, здесь конечная. Я решил навестить своего дядю Германа. Он живет у самого Хафеля, напротив Сименсштадта. Чтобы дойти до его квартиры, мне понадобилось два часа.
Дядя и тетя были удивлены, когда я заявился к ним. Они были такими же не выспавшимися, как и я. Они целыми неделями сидели в подвале в надежде, что бомбы их пощадят. Их сын Вольфганг по-прежнему считался пропавшим без вести.
Мы поднялись из подвала наверх. Тетя поставила передо мной хлеб и остатки колбасы. Я съел кусок хлеба, но к колбасе не притронулся. Тетя, несомненно, хотела накормить меня от всей души, но съесть колбасу из ее скудного пайка я не мог.
Во второй половине дня я распрощался с ними. Пожелали друг другу всего хорошего. Каждый знал, что это прощание может оказаться последним. Советская артиллерия обстреливала северные районы города. Я стоял на улице, ведущей из Шпандау на север, и не знал, что мне делать. Район словно вымер. Жители из своих подвалов почти не выходили. Позади я услышал шум мотора: грузовик. Водитель подвез меня до Фельтен-Хоеншёппинга.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Дмитриевич Набоков, ученый юрист, известный политический деятель, член партии Ка-Де, член Первой Государственной Думы, род. 1870 г. в Царском Селе, убит в Берлине, в 1922 г., защищая П. Н. Милюкова от двух черносотенцев, покушавшихся на его жизнь.В июле 1906 г., в нарушение государственной конституции, указом правительства была распущена Первая Гос. Дума. Набоков был в числе двухсот депутатов, которые собрались в Финляндии и оттуда обратились к населению с призывом выразить свой протест отказом от уплаты налогов, отбывания воинской повинности и т. п.
Уникальные воспоминания MG-Schutze (пулеметчика) мотопехотных частей 24-й танковой дивизии Вермахта, прошедшего через самые кровавые бои Восточного фронта, чудом вырвавшегося из Сталинградского котла, где полегла вся его дивизия, выжившего в кромешном аду Никопольского плацдарма и после страшного разгрома немецких войск в Румынии. Несмотря на строжайший запрет, Киншерманн всю войну вел фронтовой дневник, на основе которого и написана данная книга.Эти мемуары — редкая возможность увидеть Великую Отечественную «с той стороны».
Когда недоучившийся школьник Михаэль Брюннер вступал добровольцем в Вермахт, он верил, что впереди его ждут лишь победные фанфары, но он оказался в кромешном аду Восточного фронта. Таких, как он, немцы зовут Schlaumeier (дословно: «хитрюга»), а русские сказали бы: «хитрожопый» — циничный, себе на уме, отнюдь не склонный к самопожертвованию. Брюннер не брезговал ничем, чтобы спасти собственную шкуру, однако не избежал ни участия в самых кровопролитных сражениях второй половины войны, ни серьезных ранений.
Война на Восточном фронте глазами немецких разведчиков и танкистов. Продолжение фронтового дневника ветерана Панцерваффе, воевавшего стрелком на бронеавтомобиле Sd.Kfz 231. Великолепно вооруженные, отличавшиеся невероятной проходимостью, эти восьмиосные бронемашины по праву считались лучшими в мире и применялись для разведки и боевого охранения в передовых отрядах танковых дивизий Вермахта и войск СС.«Сегодня снаряд русского орудия влетел прямо через открытый люк водителя внутрь нашей бронемашины. Раздался страшный взрыв.
Редчайший документ Второй Мировой. Откровения ветерана Панцерваффе. Уникальный фронтовой дневник стрелка бронеавтомобиля Sd.Kfz 222, которые применялись для разведки и боевого охранения в составе передовых отрядов и разведывательных батальонов танковых дивизий. Автор прошел всю войну на Восточном фронте, что называется, «от звонка до звонка» — с 22 июня 1941 года до падения Третьего Рейха. В эту книгу включены его фронтовые записи, относящиеся к первому году Великой Отечественной.