Кровавый источник - [52]

С тех пор он здорово переменился. Не в плане физиологии — брюшко осталось брюшком, а ножки — ножками, а в плане своей значительности.

Соколов прибрал к рукам всю вотчину Кривцуна, оставшуюся фактически без хозяина. Недотепа сынок годился разве что для разведения бабочек в ботаническом саду. Соколов сделал его своим помощником, дабы избежать обвинений в вероломстве.

Война с конкурентами научила его многому. Он оброс охраной. Открыл даже секцию карате для своих «мальчиков». Спонсировал бои собак. И вообще стал «крутым».

В организации фактически утвердилось двоевластие. Официальным боссом считался Шалун. И до поры до времени это его вполне устраивало. Мишкольц оказался человеком без амбиций, полностью ушедшим в свой бизнес, в свое хобби, в свою религию, в своих женщин и в своих сыновей. Обособленность эта немного раздражала, но не настолько, чтобы предъявлять ювелиру претензии.

И все-таки их предъявили. Соколов около года обхаживал Шалуна. Тот же долго не мог ему простить поминок Черепа, когда там, наверху, в казино, его, Шалуна, не ставили ни в грош и не брали в расчет. И только Мишкольц протянул ему руку.

И все же они спелись и объединили свои усилия, чтобы ослабить влияние Мишкольца.

В конце августа Шалун созвал всех на «круг» по поводу одного крупного должника, к тому же разорившегося.

— Без меня никак нельзя обойтись? — спросил его но телефону Володя. Не любил он подобных сборищ. Они тяготили его так же, как в свое время комсомольские собрания в институте.

— Нужен твой совет, — настаивал Шалун. — Вопрос жизни и смерти. Ты же понимаешь?

Он приехал в казино на пятнадцать минут позже условленного времени: «Пусть подождут моего совета!»

Его провели в банкетный зал. В добрые времена здесь устраивал оргии с цыганами Кручинин.

Кроме Шалуна и Соколова были еще человек семь: банкиры, бизнесмены, боевики.

— При Круче ты не имел привычки опаздывать, — усмехнулся в свои буденновские усы Шалун.

Мишкольц промолчал, потому что сразу почувствовал повышенный интерес к своей персоне, и еще потому, что впервые с тех пор, как они поделили власть, Шалун позволил себе в отношении его подобный тон.

Они не стали специально для Мишкольца объяснять, что к чему, а продолжили обсуждение.

«Меня сюда пригласили не за советом», — понял Володя.

Однако в деле с должником разобрался сразу. Парень владел двумя магазинами, набрал кредитов и прогорел. Он должен был и банкирам, и бизнесменам, и даже лично Шалуну. Они забрали у него магазины, но это не покрыло и половины долгов. К тому же оказалось, что он еще должен кому-то из людей Поликарпа. Это взбесило всех окончательно. Боевики требовали ликвидировать парня, банкиры и бизнесмены считали, что нужно подставить его с неоплаченным счетом или товаром. Такие махинации были не в новинку, а уж дальше дело прокуратуры разбираться с ним. Тогда уж он будет должником государства.

— Но и в том, и в другом случае вы не учтете интересов Поликарпа, — вмешался в их спор Мишкольц.

— А на кой хрен нам их учитывать? — взвился Шалун, и два его близко посаженных глаза словно превратились в один, горящий злостью и ненавистью.

— Тогда Поликарп будет считать тебя своим должником, — спокойно разъяснил Володя, глядя мимо него. — Ты хочешь еще одну войну?

Тут же все стихло, буря улеглась, люди как-то разом сникли. Для них слово «война» не было пустым звуком.

— Что ты предлагаешь? — спросил Соколов.

— Выход очень прост, — улыбнулся Мишкольц. — Пусть все, кому он должен, остановят проценты и зафиксируют определенную сумму…

— Ему негде взять денег! Он полный банкрот! — вновь заголосили присутствующие, а Шалун добавил:

— Надо приходить вовремя!

— Я в курсе, что он банкрот, — продолжал Володя, пропустив мимо ушей дополнение Шалуна. — В течение года он со всеми расплатится — последовательно, как брал деньги.

— Что за сказки ты нам рассказываешь? — засмеялся Соколов.

— Это не сказки, если он год поработает на меня, повозит камни из карьера. Работа опасная, но прибыльная. Отдыхать я ему не дам.

— С какой стати он будет работать на тебя, если не должен тебе ни копейки? — возмутился Шалун.

— Согласен. Но у меня он заработает больше.

— Это, кажется, дело, — клюнул кто-то из банкиров.

— Я не собираюсь ждать целый год! — заявил Соколов.

— Иначе помрешь с голоду? — рассматривая свои красивые, изнеженные руки, заметил Мишкольц, вызвав всеобщий смех.

— Как быть с Поликарпом? — уже наполовину смирившись с его предложением, поинтересовался Шалун.

— Поликарпа я возьму на себя. Скажу: это наш человек и сначала он расплатится с нами, а потом с тобой. Думаю, этот вариант его устроит больше, чем надгробие, даже если оно будет украшением целого кладбища!

Все опять грохнули. Дело в том, что под контролем Поликарпа находился весь кладбищенский бизнес в городе.

— Владимир Евгеньевич, — поспешил к нему за разъяснениями тот самый банкир, что отозвался на его предложение первым, — но разве мыслимо столько заработать рядовому курьеру?

— Кто сказал, что он будет только курьером? Он будет вкладывать деньги в изумруды наравне со мной.

— А где он их возьмет?

— Разве вы не дадите ему, если я поручусь?