Кровавое сияние небес - [6]

— Не то чтобы специально, — извиняющимся тоном ответили мне, — просто я живу там рядышком, и мне из окна эти шары здорово видно — я шторы не люблю.

— Как? — испуганно воскликнула я. — И на ночь? — У меня дома все знают, что нужно сперва задвинуть гардины, а затем включать свет, иначе я начну орать, что из дома напротив все жильцы успели разглядеть мой мятый халат и бигуди на челке. Я не переживу такого.

— Я высоко живу, подглядывать некому, — захохотал он, видя мое шокированное и смущенное лицо.

Я допила чай, чтобы было время обдумать следующий вопрос.

— А что вы можете поведать об убийстве дочерей? Или самоубийстве?

— Не знаю, я как-то нарочно не интересовался этой темой, — пожал он полными плечами. — Насчет самоубийства, впрочем, ничего не слышал. Вроде бы девушек убили.

— Но почему в разных местах?

— Не знаю… Вам лучше поспрашивать семью мэра.

— Да вы что! Нам не позволят сунуться.

— Почему? Вы же представители прессы. Вам обязаны отвечать.

— Это только на официальные запросы. — «И только тем, у кого удостоверение соответствующее есть», — мысленно добавила я.

Блин, вот бы мысленно!.. Ну пожа-алуйста!

Исирман бровями не шевелил и челюсть до подбородка не отваливал. Стало быть, не удивлен. Стало быть, я промолчала.

— Насколько знаю, Ланской обожает общение с представителями СМИ. Так что не надо стесняться. Разве что выждать еще пару деньков, все же меньше недели прошло, это же дети… — Я кивнула, мол, понимаю. Совсем как ведущая ток-шоу. Господи, опять я про Комиссарова, да сколько ж можно-то! «Не твоего поля ягода», — стучали кувалдой по макушке мамины слова. Когда же я перестану о нем мечтать? — Или подойдите к прислуге, — подал идею хозяин, не знавший, что я мысленно переключилась на другую тему. Ввиду этого я, кстати, и не сразу-то поняла, о чем речь. — Обычно этот народ любит выдавать чужие секреты.

— Может быть, — кивнула я с благодарностью.

Итак, что мы имеем. Первое появление огней соответствует первому убийству в этом месте, на поле, где планировалась концертная площадка. Потом огни затухают и возвращаются два месяца назад. Тогда, выходит, никто не умер. Я имею в виду не в городе, а в том районе. Затем они быстро погасли и снова зажглись уже накануне смерти двух дочерей, одна из которых была найдена на той самой площадке, откуда лучше всего наблюдаются огни.

— Более-менее так, — согласился с моими мысленными рассуждениями Исирман.

Проклятье! Опять сказала вслух!

Я хлопнула себя по лбу и попросила назвать точное месторасположение.

— Строительство велось на окраине города, отсюда пятнадцать минут пешком. — Он назвал ориентиры.

— А что вы можете сказать про первое убийство?

— К сожалению, ничего. Только то, что оно было жестокое.

Обалдеть! Ничего не знает об убийстве, однако продолжает утверждать, что оно жестокое. По крайней мере, насильственная смерть молодых девушек в любом случае должна казаться более жестокой, нежели кончина какого-то алкаша! Да еще и элементарная бытовуха! Что за предвзятость?

Хватит думать! С моей привычкой это делать можно, лишь находясь в закрытом помещении наедине сама с собой!

И все-таки я выразила чуточку недовольства:

— Не думаю насчет жестокого. Просто пили два алкоголика на заброшенной стройплощадке, последний глоток водки не поделили, вот один другого и прибил.

— Не-ет, — как-то странно протянул собеседник. — Там что-то было… сложное. — Но при этом он не помнит что! Занятно. — Слушай, деточка, ты зайди к Прохору, вот он все знает про то убийство. Он же подозреваемым проходил по делу. Они пили вместе в тот момент, когда это случилось.

— Эдуард Петрович, и вы молчали? — пристыдила я дядю. — Как его найти?

— Я его по-соседски знаю, он жил раньше в тех домах, что снесли под сцену. Ему дали квартиру в новостройке, по-моему, той, что на Новосадовой улице. Или… Да, точно.

— А квартира? — тут же приняла я стойку. Дело сдвинулось с мертвой точки, авось сегодня появится новый разговорчивый информатор.

— Да почем я знаю? — резко опустили меня на землю. Так резко, что ботинки задымились.

— Как же я его найду?! — в ужасе схватилась я за волосы с мыслями начать их вырывать.

— Деточка, погоди стонать-то! Нашла из-за чего. Придешь к дому и спросишь у старушек на лавочке, в какой квартире Прохор Семашко проживает. Его там знают все. Я, что ли, тебя учить должен, как информацию добывать? Кто у нас репортер-то?

Упрек был заслуженный, но не менее (а то и более) от этого обидный. Я опустила глаза, по-идиотски заулыбалась, мол, дура я, дура, и откланялась.

На втором этаже постучалась к Грачевой. Та меня впустила, на ходу озвучивая просьбу помочь ей с распределением багажа.

— Я только что разобрала свой собственный! — застонала я.

— Ну Образец, будь другом, а?

Я включила в телефоне запись разговора, и, пока мы развешивали одежду и расставляли всякие предметы, прослушали ее всю.

— Что скажешь?

— Я скажу, что сегодня ночью мы отправляемся на охоту за светящимися шарами! — после пафосной реплики Танюха достала цифровую камеру и помахала ей перед моим носом. — Здесь есть зум! Так что все будет чики-пики! Кстати, молодец, что выспросила координаты места. И ведь сумела притвориться, что тебе нужны иные сведения, а это так… ерунда. Пришлось к теме.