Кровавая лихорадка - [5]

— Я владелец этого магазина. А что такое?

Я вздрогнула, с трудом переведя дыхание. Вот подлец. Он стоял прямо за нами, воплощение спокойствия, одна рука на спинке кушетки, темные волосы зачесаны назад, вся поза являла собой высокомерие и холод. Ничего особенного. Бэрронс такой и есть, высокомерный и холодный. К тому же, богатый, сильный, прекрасный, ходячая загадочность. Большинство женщин считают его очень сексуальным. Хвала Всевышнему, я не принадлежу к большинству женщин. Меня не вставляет от постоянного ощущения опасности. Предпочитаю мужчин с твердыми моральными принципами, так сказать с корнями. К корням Бэрронс близок только когда проходит мимо прилавка овощного магазина. Интересно, и сколько времени он вот так тут стоит. С ним, никогда не знаешь.

Инспектор встал, вид у него был слегка испуганный. Он оценил размерчик Бэрронса, заметил его окованные железом ботинки и деревянное покрытие на полу. Иерихон Бэрронс высокий, крепкого сложенный мужчина. Уверена, О’Даффи сейчас размышлял, как же он не услышал его шагов. Я больше не трачу времени на размышления о таких пустяках. Вообще-то, пока он охраняет мой тыл, я буду продолжать игнорировать доказательства того, что Бэрронс не подчиняется законам физики.

— Ваши документы, — прорычал инспектор.

Я ожидала, что сейчас Бэрронс вышвырнет О’Даффи из магазина за ухо. Он не обязан был подчиняться и Бэрронс терпеть не может дураков. Он вообще их не выносит, кроме меня, но я ему нужна, чтобы найти «Синсар Даб». И я не дура. Если в чем я и была виновата, так это в том, что у меня веселый нрав, обусловленный счастливым детством, наличием любящих родителей, долгими летними днями с лениво кружащимися потолочными вентиляторами и опытом жизни на Глубоком Юге, что, в общем-то, прекрасно — пока все хорошо — но абсолютно не нужно для жизни в моем новом мире.

Бэрронс зверски улыбнулся инспектору.

— Конечно. — сказал он и вынул бумажник из внутреннего кармана костюма. Протянул его инспектору, но не выпустил из рук.

— И ваши документы, инспектор.

У О’Даффи заходили желваки, но он подчинился.

Когда мужчины обменялись удостоверениями, я бочком приблизилась к О’Даффи и могла заглянуть в бумажник Бэрронса.

Чудеса никогда не кончатся? Словно нормальный человек, у него было водительское удостоверение. Волосы: черные. Глаза: карие. Рост: 190 см. Вес: 111 кг. Дата рождения — он шутит? — Хэллоуин. Ему тридцать один год и его второе имя начиналось на букву Зэт. Сомневаюсь, что он донор.

— Мистер Бэрронс, местом вашего рождения вы указали Гэлвэй. Вы действительно там родились?

Однажды я поинтересовалась у Бэрронса его происхождением, он ответил, что в его роду были баски и кельты. Гэлвэй находился в Ирландии, пару часов езды к западу от Дублина.

— Нет.

— А где?

— Шотландия.

— У вас нет шотландского акцента.

— А у вас ирландского. И тем не менее, вы тут наводите порядок. Но ведь англичане веками пытались прижать своими законами соседей, не правда ли инспектор?

У О’Даффи начал нервно подрагивать глаз. Раньше я этого не замечала.

— Сколько вы живете в Дублине?

— Пару лет. А вы?

— Вопросы тут задаю я.

— Только потому, что я вам это позволяю.

— Я могу вас забрать с собой в участок. Вы это предпочитаете?

— Попробуйте. — одно слово провоцировавшее Гарду на поединок, по плохому или по хорошему. Улыбочка на лице Бэрронса гарантировала инспектору неудачу. Интересно, а что бы он сделал, если инспектор, и правда, решился бы попробовать его забрать в участок. Мой непостижимый хозяин, кажется, обладал бездонной сумкой с хитростями и уловками.

О’Даффи продержался под взглядом Бэрронса дольше чем я ожидала. Я хотела сказать ему, что ничего нет стыдного в том, чтобы отвернуться. В Бэрронсе есть нечто такое, что большинство из нас не имеет. Не знаю, что именно, но чувствую его воздействие постоянно, особенно когда мы оказываемся с ним рядом. Под дорогой одеждой, непонятным акцентом, культурным налетом, там есть нечто сидящее в болоте. Оно не хотело показываться, ему хорошо и там.

Очевидно, что инспектор счел самым мудрым, возможно и самым легким, ходом обменяться информацией.

— Я живу в Дублине с двенадцати лет. Когда умер мой отец, моя мама вышла замуж за ирландца. Один человек в Честер сказал мне, что знает вас мистер Бэрронс. Его зовут Риодан. Знакомое имя?

— Мисс Лэйн, идите наверх, — быстро и мягко, сказал Бэрронс.

— Мне и тут хорошо. — «Кто такой этот Риодан и что скрывает от меня Бэрронс?»

— Наверх. Сейчас же.

Я нахмурилась. Не нужно было даже смотреть на О’Даффи, я и так знала, что он наблюдает за мной с интересом … и жалостью. Он думает, что лестницу, с которой я упала, зовут Бэрронс. Ненавижу жалость. Сочувствие — совсем другое дело, оно означает — я знаю, как ты себя чувствуешь, ужасно ведь так? Жалость — когда думают, будто вас сломили.

— Он меня не бьет. — раздраженно сказала я. — Я убила бы его.

— Она может. Характер у нее еще тот. К тому же она упрямая. Но мы работаем над этим, правда, мисс Лэйн? — Бэрронс обернулся со своей волчьей улыбочкой ко мне и мотнул головой вверх, приказывая мне уходить.

Когда-нибудь я достану Иерихона Бэрронса, и посмотрю, что тогда произойдет. Но пока я подожду, и поднакоплю силенок. До тех пор, пока в руках у меня не появится козырная карта.