Кровь неба - [22]

— Красивое небо, — сказал Винни. — Том, наверное, тоже любовался.

— Ты правда чувствуешь, что он здесь?

— Да. А ты что, мне не веришь?

— Я не говорил, что не верю.

— В детстве мы с Томом часто дрались. Бабушка говорила, что мы не должны драться — мы ведь одно целое. Я тогда ее не слушал. Жаль, что нельзя поговорить с ней сейчас. Она бы знала, что делать.

— Ты и так делаешь все, что можешь.

Он подбросил веток в костер. Небо почти совсем потемнело.

— Становится холодно, — сказал я. — Пора спать.

— Ты иди, я подожду, пока костер прогорит.

Я пошел в дом, взял кастрюлю, отчистил ее как мог и вернулся к озеру набрать воды. Согрел воду, умылся, потом расстелил на одной из коек спальник и забрался в него.

Я сам не заметил, как задремал. А когда проснулся, кругом была кромешная тьма. Я нашарил на полу фонарик и включил его. Винни в комнате не было. Я вылез из спальника, зашлепал босыми ногами по холодному полу.

— Винни! — позвал я.

Тишина. Я вышел на крыльцо. Винни сидел на ступенях и смотрел на озеро. В ночном небе снял лунный серп, а вокруг него серебрились тучки.

— Я здесь, — тихо сказал он.

— Что ты тут уселся?

— Я слушаю. Скоро приду.

Я вернулся в комнату, вскоре пришел и Винни.

— Ты не обязан был здесь оставаться, — сказал он.

— Нет уж, Винни, я буду с тобой до конца.

— Не понимаю, зачем ты это делаешь?

— Я обещал твоей матери.

— Я знаю, что ты не любишь об этом говорить, — сказал он, — но что-то заставляет тебя совершать такие поступки.

— Ага, что-то такое во мне сидит.

— Нет, я серьезно. Ты иногда просто невыносим, но в глубине души ты самый преданный человек из всех, кого я знаю.

— Винни, у меня немного друзей, и я хочу сохранить тех, кто у меня остался, понятно?

— Теперь понятно. Я рад, что попал в их число.

— И я рад. А теперь заткнись, пожалуйста, и спи.

Проснулся я от какого-то шума.

— Винни, что это?

Его фонарик ослепил меня.

— Это в соседней комнате, — сказал он.

Мы вскочили одновременно. Он навел фонарь на окно, и мы увидели огромную звериную морду.

— Вон отсюда! Убирайся! — завопил Винни, выскочил в другую комнату и стал греметь кастрюлями.

— Это был медведь, — сказал он. — Ты его видел?

— Да, видел.

Винни вышел на крыльцо. Я пошел за ним. Мы слышали, как медведь пробирается сквозь кусты.

— Алекс, гляди! — воскликнул Винни.

Я посмотрел на небо. Луна скрылась за деревьями, и только россыпь звезд сияла на небе.

И вдруг раздался этот звук — одинокий вой где-то вдалеке. За ним еще и еще.

— Винни, это что за чертовщина?

— Думаю, это медведи, Алекс. Черные медведи.

— Черные медведи? С какой планеты?

Мы стояли под звездами и слушали завывания медведей. Проживи я хоть миллион лет, этих звуков мне не забыть никогда.

Глава пятая

Нет ничего хуже, чем просыпаться в холодном, грязном доме, где вдобавок нет водопровода.

Я открыл глаза и увидел, что спальник Винни пуст. Я вышел наружу. Винни стоял на коленях на причале и умывался озерной водой.

— Доброе утро! — сказал я. — Не возражаешь, если я тоже воспользуюсь раковиной?

— Учти, вода прохладная, — предупредил он.

Я тоже встал на колени, брызнул себе на лицо водой и чуть не кувыркнулся в озеро. Руки у меня в секунду заледенели.

Мы сидели на крыльце, завтракали бутербродами с салями, запивая их горячим растворимым кофе, и наблюдали, как рассеивается туман над озером.

— Ночью я видел Тома, — сказал Винни. — Во сне. Он пытался мне что-то сказать, но что именно — я не разобрал.

— По нему было понятно, что он в беде?

— Вовсе нет. Таким счастливым я его давно не видел.

— Как ты считаешь, когда сюда доберутся Ги с Масквой?

— Думаю, уже скоро.

Мы подождали еще час. Солнце разогнало остатки тумана.

— Может, они не могут завести самолет, — сказал Винни. — Не хочется терять время. Давай пройдемся по тропе, а?

— Оставим им записку?

— Ага. И самолет мы все равно услышим.

— Ладно, пошли, — согласился я. — Хочется ноги размять.

Я нашел в домике блокнот с ручкой, написал записку и оставил ее в двери.

— Ну, веди меня, — сказал я Винни.

Мы отправились в лес по широкой тропе. Признаков пребывания здесь человека не было никаких — ни окурков, ни оберток от жвачки, ни деревянных указателей, ни значков, приколоченных к деревьям. Этой тропой пользовались только звери. И кажется, так было веков десять.

Винни шел медленно, глядя под ноги.

— Очень много медвежьих следов, — сказал он.

— Можно задать идиотский вопрос? — спросил я.

— Валяй.

— А сколько лосиных следов ты видел?

— Ни одного, — ответил он.

— Так как же здесь охотятся на лосей? Помнишь тех парней, которых мы видели в первый день? Они убили лося, но совсем на другом озере.

— Ага. Тебе интересно, почему Олбрайт с приятелями полетели на это озеро? Хороший вопрос.

Впереди что-то зашевелилось. Затрещали кусты, а потом раздался тот самый звук, который мы слышали ночью.

— Винни, ты говоришь, такие звуки издают медведи?

— Да, Алекс.

— У того медведя, которого мы видели ночью, мех, по-моему, был бурый.

— Но это был не бурый медведь. Даже у черных медведей мех отливает коричневым.

— А как ты их отличаешь?

— По морде, — ответил он. — И еще по размеру: бурые крупнее.

Пройдя километра четыре, мы оказались в березовой роще.