Кроме политики - [8]

• Я не врубился, что в голимом опусе делает хорошая песня «Давно мы дома не были». Ага, «налей, дружок, по чарочке». Бунчиков и Нечаев в гробу перевернулись.

• Про Вольфа и Архипа раньше никто не слышал. Кто-нибудь, кроме меня, заинтересовался, какие у Вольфа были расследования? Детективные рассказы в студию!

• Странная у россиянина фамилия, «Гудвин». Вероятно, подразумевался суффикс «-ин»? Мне это напомнило воспоминания Родиона Сергиуса в некой газетёнке. Когда он был обычным школьником, одноклассники по недоразумению считали его самым умным и всезнающим и всё время хотели, чтобы он им подсказывал. Учительница музыки спросила, кто такой Гершвин. Одна девочка хотела ответить и зачем-то спросила у Родиона. Тот услышал, что фамилия оканчивается на «-ин» и по глупости решил, что это русский. А оценку поставили не ему.

• • Угу, прикольная у него логика. У Гудвина фамилия так оканчивается. Страшила тоже русский? Его имя образовано от русского корня.

• История м*дян темна и непонятна.

За одним зайцем

А господин Сноббе, фру Сноббе и трое молодых Сноббе стояли в это время у окон своего тёплого замка и посмеивались, глядя, как люди медленно тащатся по непролазной грязи.

— Хорошо всё-таки, когда у тебя сухо под ногами! — сказал господин Сноббе.

Харальд Бергстедт, «А мне какое дело?»

Нерезиновая, Певческий переулок

Он был не только коллегой, но и другом Павла Шишкина, благодаря дочери известного не только аудитории «Комсомольской правды». Ладно Шишкин, что ждало самого коллегу? Публика наверняка знакома со случаем в Кампучии (для тех, кто в танке: речь идёт об Альтернативной Камбодже), где шла странная война. От вражеского чиновника журналист успешно сбежал, с чем его и поздравил главред Сунгоркин.

На шестое число марта двадцать первого герой прессы замыслил полностью самостоятельную операцию. Оставшейся целью в жизни стало уйти целым и невредимым от одного старого богача. Журналист назначил встречу Моисею Николаевичу Сергеевскому сорок девятого года рождения, по тому случаю, что на носу его «грустный праздник». Но нет, интервью пройдёт не на Рублёвке. Олигарх временно переселился на Певческий переулок, 7, то есть к сыну. Хотел узнать (чисто из любопытства), как тот выживает в тоскливом одиночестве. Туда же «Моисергиус» перетащил прислугу, благо было достаточно двух персон.

Певческий переулок. С юга седьмой дом, посередине гостиница и гончарная мастерская, с севера австралийское посольство и злачное место. Но нас интересует дом 7. Младший Сергиус поместил собственное учреждение в том же здании, где жил сам, но журналист не претендовал на визит в штаб-квартиру Агентства. Главное, чтобы олигархическая прислуга не подвела.

Дверь открыла внешне ничем не примечательная девушка с ведром и шваброй, она же домработница старшего Сергеевского. Именно Моисея Николаевича, поскольку его сын всю работу по дому выполнял сугубо самостоятельно. Впустив журналиста, она схватила швабру с хмурым видом, безмолвно напомнив недавнюю жалобу на работодателя. В наш век настало подходящее время для приобретения робота-пылесоса, либо, в крайнем случае, автоматического веника. Не сбылась мечта домработницы. Бизнесмен почему-то не торопился. Сразу видно, еврей.

С прислугой журналист договорился заранее. Лишь бы не подвели.

В прихожей на табурете примостился худой дедок в бейсболке и с большими седыми усами. На двух других табуретах возвышались стопки «Вокруг света» и «Наука и жизнь», а один из журналов лежал на острых коленях. За тощими плечами у стены возвышался набор для гольфа.

Дедок взглянул на незнакомого гостя и проговорил что-то нечленораздельное. Журналист опознал Иванова — дворецкого, личного шофёра и помощника в гольфе в одном лице. Его жена скончалась, местоположение сына неизвестно, а домработница приходилась внучкой. В свободное время учила деда компьютеру.

Скромная гостиная, описывать особо нечего. В кресле, за накрытым потёртой скатертью столом, сидел тот самый властелин хвалёной недотелепортации.

Раньше журналист представлял себе будущего героя интервью недостаточно корректно. В недавнем прошлом «Комсомольская правда» опубликовала фото Сергеевского с седеющими, нестрижеными, непричёсанными волосами, что создавало впечатление Эммета Брауна. Да что там док Браун! Когда журналист воображал интересующего его олигарха, в мозгу возникал типичный масленниковский Мориарти с заметной сутулостью, подвижными пальцами и внешностью паука.

За столом с одинокой пустой рюмкой обнаружился не Мориарти. Старый господин скрёб пальцами в зачёсанных назад седых волосах, лицо чем-то напоминало Байдена. Спина выглядела более или менее прямой (но не идеально), заодно он опирался на трость. Ей-богу, не док Браун, а вылитый старый Бифф.

Ладонь соскользнула с набалдашника. Ошибочка вышла. В руке была не трость, а клюшка для гольфа. Та, которая маленькая, у неё несколько разновидностей.

— Только вы подождите, гражданин журналист, сначала выпью таблетку. Как бы вдруг не выяснилось, что наш дворецкий тырит лекарства. Опять его фамилию не могу вспомнить. Какая-то очень распространённая. Ах да, Иванов. Иванов, ко мне!