Кризис общества-кризис искусства. Музыкальный "авангард" и поп-музыка в системе буржуазной идеологии - [39]
Долгое время из «торгового оборота людей» исключалось и искусство, в том числе музыкальное. Враждебность капиталистического способа производства художественному творчеству проявилась, в частности, в том, что товарное обращение втянуло в свою «реторту» и определенную часть музыкальной культуры.
На рубеже нашего столетия исследователи все в большей мере осознают экономическую зависимость музыкального творчества от общей системы хозяйства>2. Появляются труды, в которых старая «метафизическая» наука — музыковедение — осваивает новую для себя экономическую терминологию[15]. И это не случайно.
В 10—20-х годах переживал свой расцвет шлягер — исторически первая зрелая форма коммерческой музыкальной продукции. В ней были переплавлены и стандартизированы предшествующие музыкальные традиции. Позднее, в 50-х годах продукцию такого рода, включающую помимо шлягера другие разновидности коммерческой развлекательной музыки, стали именовать словечком «поп». Но уже в 20-х годах наблюдался подлинный бум коммерческой музыки. Например в 1927 году в Германии количество проданных шлягерных пластинок достигло 25 миллионов штук, к 1929 году — 30 миллионов, а продажа проигрывателей возросла за этот период на 117 %>4.
И все же активно о музыкальной коммерции стали писать позднее, когда ошеломляющим образом проявилась прибыльность развлекательной музыки. К 1976 году среднегодовой доход фонографического и нотоиздательского концерна GEMA, 80 % продукции которого составляет поп-музыка, исчислялся цифрой свыше 140 миллионов западногерманских марок>5. В том же году в ФРГ общая прибыль от продажи звукозаписывающей и воспроизводящей аппаратуры составляла 7 миллиардов марок>6. Симптоматично, что музыкальная поп-индустрия по обороту капитала устойчиво держит в ФРГ — одной из наиболее развитых капиталистических стран — второе место после химической промышленности (то есть даже опережает тяжелое машиностроение)>7.
Итак, поп-музыка стала товаром, производство и сбыт которого — не просто полноправная часть современной буржуазной экономики, но в некоторых развитых капиталистических странах даже принадлежит к наиболее прибыльным экономическим отраслям.
Каким образом и какая музыка могла стать прибыльным «делом»?
Ответить на этот вопрос можно, учитывая широкий круг культурных и социальных явлений. Речь идет о специфической для современного капитализма эксплуатации свободного времени трудящихся. Свободное время рабочих становится выгодным капиталисту не только, так сказать, «естественным образом», то есть как время восстановления сил, затраченных в процессе производства. В результате организованной борьбы рабочих капиталисты вынуждены идти на уступки, сокращая рабочий день. Значительно расширяется сфера свободного времени в послевоенный период, когда в некоторых развитых капиталистических странах достигнуто заметное сокращение рабочего дня и рабочей недели>8. Этот факт получил отражение в апологетических концепциях «цивилизация досуга»: свободное время якобы превращается, согласно этим концепциям, в главный регулятор жизни как отдельных индивидов, так и буржуазного общества в целом>9. Параллельно расширению сферы досуга расширяется и укрепляется индустрия развлечений, частью которой стала и музыкальная поп-индустрия.
Труд при капитализме отягощен принудительностью. «Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. Отчужденность труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут как от чумы»>10. Убежищем оказывается свободное время, где предполагается именно «свобода от принуждения». Но такое свободное время, определенное чисто отрицательно — как «свобода от», на самом деле неспособно возвратить человеку подлинную человеческую свободу. Подлинно свободный человек «свободен не вследствие отрицательной силы избегать того или другого, а вследствие положительной силы проявлять свою истинную индивидуальность», — писал К. Маркс>11.
«Люди, привыкшие к жесткой регламентации своей деятельности в сфере труда… в сфере свободного времени сталкиваются со сложной проблемой оценки собственной деятельности»>12. Досуг трудящихся, как отмечают западные социологи, все в большей степени «ритуализируется», регламентируется, становится подобием «линейного времени трудового процесса»>13. Подобно тому как в сфере производства человек существует в извне навязанном, конвейерном ритме движения, так и в сфере досуга он подчиняется, например, «ритму» средств масовой информации, структуре повседневных бытовых дел и т. п. Единственное, что может подчеркнуть его «свободу от» производственной принудительности, — это «независимость» навязываемого извне ритма от утилитарных целей, его «игровой» характер. И здесь особую роль играет музыка. Конкретнее — танцевально-музыкальная стихия.
Известно, что в традиционной фольклорной и раннебуржуазной культуре музыка выполняла также и развлекательные функции. Но в этом своем качестве она необязательно танцевальна, ее танцевально-ритмическая основа может отодвигаться на задний план, как, например, в хоровых песнях. Напротив, самодовлеющая танцевальность музыкального развлечения отчетливо наблюдается в современную эпоху в западной культуре (ведь и мода в развлекательной музыке — это прежде всего мода на танцевальный ритм).
