Кривая Империя. Книга I. Князья и Цари - [11]
Вот величие театра! Получилось! Вошел Владимир с Писцом (протокол вести), зрителей полуодетых набежало. Рогнеда грустная сидит на кровати колени сдвинуты. Сквозняк шевелит ее прекрасные скандинавские локоны. Выходит Изя весь в соплях. Волочит меч не за тот конец.
— Рубай, — плачет, — папка мамку, но помни — ты не один тут такой был!
Галерка заржала. Писец облился чернилами. Бояре из партера стали кричать князю: «Помилуй автора, государь!» Князь досадливо плюнул, велел построить в честь сына город Изяславль и поселить в нем мать его, чтобы здесь в дела религии не лезла и имя святого Блуда всуе не поминала…
Историк и Писец, вослед за Церковью и князьями царями нашими, наперебой уговаривают нас, что православие нам очень нужно было. Что без него мы гибли ни за грош. Что оно нам пришлось так кстати, так вовремя, так впору! Перечисляют все исторические, экономические и политические причины его неизбежности. А когда прижмешь их к стенке простыми аргументами и фактами, то они заголосят и начнут блажить, что ты ничего не понимаешь, что это — Божий Промысел! И не Владимир с «блудями», так любой другой наш князь-батюшка святую веру на поганую Русь приволок бы и так и этак.
Ну что ж, послушаем их чуть-чуть…
«… У нас произошло то же, что и в Империи при Юлиане. Юлиан истощил все силы язычества, извлек из него все, что оно могло дать для умственной и нравственной жизни человека и тем всего резче выказалась его несостоятельность, его бедность перед христианством…».
Это пишет наш Историк, забывая, чем кончила Византия, как теперь называется Константинополь, кто служит и молится в тамошнем Софийском соборе — ныне мечети Ас Софи. Вот вам и объективная необходимость православия, и божественное провидение и заступничество Богоматери! Грустно…
И так уверены в себе учителя наши, так наседают на нас по сей день, будто нравственность народа, его культура, урожайность его полей, правила налогового грабежа, дикость гражданских войн — все это зависит и меняется от перемены божественных изображений. Будто объемный, скульптурный Перун не столь же величествен и бессилен, как и плоские обитатели икон. Будто сами священнослужители ежеминутно подают своему народу пример нестяжательства, кристальной честности, политической мудрости и принципиальности, повседневно нищенствуют вместе с самой обиженной частью паствы, горячо и самоотверженно заступаются за народ перед властями…
Конечно, с людоедством надо было кончать. Смогли бы мы это сделать под Перуном? Может быть, и смогли. Ведь терпели же еще 300 лет после крещения Руси осмотрительные варяги свою отцовскую веру. И благополучно совершенствовали свою нравственность, свою шведскую модель семьи и социализма.
Ох, сдается мне, братья-ковыляне, что будь мы покрепче душой, не поддайся исконному Шестому Чувству, не навесь себе на шею этих кровавых блудодеев, а разберись меж собой как-нибудь потихоньку, то и спокойного, верного бога мы бы сами нашли среди наших. И князь наш Кузя с соседней Неумывайской улицы, умывшись, стал бы нормальным правителем и воеводой, и земля наша прокормила бы нас безо всяких посторонних дегустаторов, и копье бы не сломалось, и меч не погнулся, и Царьграду мы так же наглядно показали бы Кузькину мать и навешали щитов. И 1000 лет всходило бы над нашей родиной, над ковылями и лесами, днепрами и волгами не кровавое Красное Солнце, а обыкновенное — золотое…
Но это лирика. А жизнь собачья шла своим чередом.
Притомился Владимир по девкам бегать. «Истощил силы языческие…»
Окружающие это заметили и стали нашептывать ему всякие научные объяснения потери интереса к играм на свежем воздухе. Они все были люди ученые, а значит, религиозные. Каждый стал Владимира в свою религию перетаскивать.
— Первым подскочил жид, — нетактично определил иудейского проповедника Историк, — он подробно расписывал достоинства своей веры, густо цитировал Ветхий Завет, указывал положительный пример: вот Хазарское-на-Дону ханство-каганство приняло иудаизм, и видите, ничего живет.
— А сами вы откуда будете? — спросил князь. Хотел еврей выразиться в том смысле, что они уже всю землю ненасильственно заселили. Но вышло у него заумно: земля наша расточена есть…
— А! Так вы свою землю проворонили и к нашей подбираетесь? Ну, так вы нам — не указ! — Выгнали еврея в шею. Поторопились грубить. Не знали еще, что новый бог у нас тоже будет еврей.
Больше всех врал и плевался греческий монах, родственник нашего Писца. Он грозил адскими муками верующим всех мастей, кроме своей. Сумел красочно нарисовать эти муки, передать в лицах всю подземную хирургию и пиротехнику. Страшно!
— С женами, — сказал он, — придется полегче: одна законная, остальные — по отпущению грехов.
«Так и лоб пробьешь, по каждой каясь…», — мрачно слушал Владимир.
Все сломала речь мусульманского товарища из среднеазиатских государств. Он расписал райский сад — нормально! — адские муки — хорошо, не холодно! И тут дал в штангу: на небе будет у тебя, государь, прекрасных дев столько же, сколько и на земле! (Ох, тяжко мне!).
— Ну, и вина пить нельзя, — продолжал мулла, — свиные отбивные нельзя (да и для печени вредны!), и сделаем мы тебе, князь, обрезание маленький чик-чирик.
Роман-хроника охватывает период русской истории от основания Руси при Рюрике до воцарения Михаила Федоровича Романова (862-1634). Читателя ждет в этой книге новый нетривиальный ракурс изображения хрестоматийных персонажей истории, сочный бытовой язык, неожиданные параллели и аналогии. В романе практически отсутствуют вымышленные сюжетные линии и герои, он представляет собой популярный комментарий академических сведений. Роман является частью литературно-художественного проекта «Кривая Империя» в сети INTERNET.http://home.novoch.ru/-artstory/Lib/ E-mail:.
Хроника государства Российского от возникновения до наших дней. Художественное исследование русской национальной этики.Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История создания первой русской печатной книги, поданная под острым соусом юмора с перцем.
7068 год от Сотворения Мира уместились почти все события этой книги. Осенью, в ноябре Иван Грозный разругался в очередной раз с боярством, духовенством и уехал на богомолье. В этом походе по лесным монастырям он впервые заметил недомогание своей любимой жены Анастасии. То, что произошло потом, так натянуло нить, а лучше сказать — тетиву русской судьбы, что по-всякому могло дальше получиться. Еще неизвестно при каком государственном устройстве мы бы сейчас жили, пойди дело по-другому…
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.