Кривая империя. Книга 4 - [32]

Тут православный государь заметил, что «Палестина, где провел земную жизнь Спаситель, где Он учил и где Он для спасения мира принял крестную смерть, находится на земле, принадлежащей туркам»! — вот ужас-то! А там «по приказу турецкаго султана, обиженнаго на императора Николая за тот разгром, который сделали наши войска в Турции в 1828 году, турки начали притеснять и обижать православных христиан», сволочи. А мы их жалели! Союзники наши бывшие — Англия и Франция — завидовали «успехам на Кавказе и в Сибири, где русское государство подходило к Восточному океану», и начали подбивать турецкого султана против России, обещали ему помощь.

Война началась в 1853 году — опять на Дунае и в Закавказье. Наши наседали на подножие Арарата, хотелось им, если уж не гроб Господень, то хоть пристань Ноя на вершине святой горы завоевать. В конце-концов на Кавказе удалось нахватать много всякой всячины, но удовольствие от этого было испорчено Крымской войной.

В этот раз началось с того, что 18 ноября 1853 наш черноморский флот уничтожил в Синопской бухте все турецкие корабли. Тогда за Турцию вступились англичане, французы и итальянцы. Просвещенная Европа отправила свои пароходы и войска во все русские моря. 14 мая 1854 года эти пароходы разрушили Керчь, вошли в Азовское море и 22 мая приблизились к Таганрогу. Впереди шло восемнадцать паровиков, за ними — еще 50 парусников и плавучих батарей. Явились парламентеры с ультиматумом: уходите миром, мы зайдем, снесем тут все к чертовой бабушке, гражданских не тронем. «Наши ответили соответственно». Видимо матом.

Началась непрерывная бомбардировка города, десант высадился и пошел в атаку на крутую гору у церкви св. Константина. Ну, этих 300 человек сбросили штыками в залив. Эскадра отошла на горизонт. 12 июля в мелководной луже Азовского моря поднялась буря. Англичане убрались на черноморские глубины.

2 сентября 1854 года союзная англо-французская эскадра начала высадку войск у маленькой деревушки Евпатория, и к 6 сентября на Крымском берегу уже загорало 30000 французов с 68 пушками, 22000 англичан с 54 орудиями и 7000 турок с 12 орудиями. У нас для этих туристов набиралось только 36000 человек обслуживающего персонала да 84 орудия. 8 сентября на берегах реки Альмы произошло тяжелое сражение. Англичане и французы, вооруженные нарезными ружьями, били издали, а наши гладкоствольные тульские до них не добивали. Пришлось нам отступать до самого Севастополя и сесть в осаде. 8 же сентября русские моряки утопили свои суда в горле Севастопольского залива. Парусники все равно не могли сражаться с пароходами. Вся корабельная артиллерия была расставлена по склонам.

Агрессоры готовились к штурму ровно месяц. б октября началась тяжкая бомбардировка и встречная перестрелка. Жертвы на позициях множились с пугающей скоростью. Ночью Европа выходила на берег из пенного прибоя и шла в штыки. По утрам обе стороны занимались развозкой трупов тележными вереницами. В этих хлопотах наступила и прошла теплая зима. 27 марта 1855 года в очередной раз, в отличие от погибших в этой войне, воскрес Христос. Праздновали прямо в окопах. Сюда же пришли гражданские дети и женщины в белых платьях. Бомбардировка, однако, не прекращалась. Десяток невинно убиенных отправились к виновнику торжества.

Прошла весна, настало лето. Штурмовка русских позиций продолжалась, принося ежедневный урожай по нескольку тысяч трупов с обеих сторон. 28 июня французский снайпер по отблеску на золотых эполетах выследил адмирала Нахимова и прострелил ему голову.

С 24 августа бомбардировка Севастополя стала непрерывной. То есть, артиллеристы сменяли друг друга, а пушки работали без перерывов. «По одному Малахову кургану действовало 110 больших орудий. Гул и рев пушек ни на минуту не прерывался. Смерть была всюду».

Наши стояли крепко, к тому же в окопах распространялась сплетня, что император дарует победителям освобождение от крепостного рабства. Имело смысл воевать храбро.

«27 августа в ужасном кровопролитном штурме союзники овладели Малаховым курганом». С его потерей Севастополь уж никак нельзя было удержать, но наши не сдавались, вопреки всем правилам. «Они зажгли все, что можно, разрушили батареи, взорвали пороховые погреба и уцелевшие суда, а сами переправились на северную сторону» залива. И 30 августа Севастополь пал. Союзники, потерявшие 73000 человек, замерли в Севастополе до конца войны.

От этого поражения 18 февраля 1856 года скончался император Николай I Павлович. В строевом народе сохранилась его кличка «Палкин» — за приверженность телесным наказаниям, а просвещенная братия в лице Фридриха Энгельса заклеймила Николая обвинениями в армейской непригодности. Дескать, он кроме барабанного боя ничего не понимал, и не развился в командном отношении выше унтер-офицерского чина. Ну, это, конечно, товарищу Энгельсу, — большому знатоку русской армии, — виднее!

А вот чего действительно Империя не может простить Николаю, так это пассивного созерцания крамольной эпидемии. У какого настоящего Царя-генерала так расплодились бы пушкины, лермонтовы, гоголи и щедрины, непроспавшиеся герцены и прочие?..