Критика теорий культуры Макса Вебера и Герберта Маркузе - [9]

Только с партийной точки зрения пролетариата как класса можно познать законы капиталистического общественного строя и преодолеть их путем реальной классовой борьбы. В то время как антиисторизм Макса Вебера неразрывно связан с его

[21]

методом образования понятий идеального типа, неисторический способ рассмотрения Герберта Маркузе коренится в его феноменологически-дескриптивном методе. Маркузе пытается понять общество и его историю, исходя из Гуссерля, Хайдеггера и Маркса. Он стремится соединить феноменологический метод с диалектикой Маркса, сконструировать «феноменологически направленный марксизм»[59] — довольно смелое предприятие, в результате которого возникает «диалектическая феноменология», утратившая марксистский диалектико-материалистический дух.

Попытку такого синтеза Маркузе предпринимает еще в первый период своей деятельности, в частности в работе «Феноменология исторического материализма»[60]. Феноменологического метода Маркузе придерживается — как это доказывает «Одномерный человек» — вплоть до сегодняшнего дня, хотя в течение его долгой жизни в его теоретических разработках ставится ряд новых акцентов.

К основным чертам заимствованного у Гуссерля и Хайдеггера метода относится недооценка объективной истории человеческого общества. Объективный общественно-исторический процесс у Маркузе обходится молчанием как «неистинный», и вместо него на первый план выдвигается «подлинная историчность». Это понятие историчности не является отражением объективных общественно-исторических связей: оно определяется в феноменологически-экзистенциалистской манере как абстрактное «основное определение бытия», которое относится к «существованию, структуре и подвижности происходящего»[61]. Таким образом, материалистическое понимание истории Маркузе превращает в иррационализм хайдеггеровской фундаментальной онтологии. Человеческие действия отрываются от исторически конкретных производственных отношений, лишаются обусловленности объективными общественно-историческими закономерностями и делаются зависимыми от субъективистски понятой «основной ситуации», причем их внутренняя необходимость исчезает.

Наряду с этим Маркузе отрицает объективное существование внутренних противоречий общественного развития. С этих теоретических позиций империалистическое общество современности представляется ему «одномерным» обществом, что фактически ставит под сомнение всякое дальнейшее развитие. Чтобы как-то спасти развитие, теоретическим препятствием которому служит субъективистская конструкция «одномерности», он переносит противоречие, отрицаемое внутри системы, вовне: его носителями становятся «отверженные» обществом и не связанные непосредственно с материальным производством студенты и интеллигенция. Но там, где изнутри, из собственного движения системы, принципиально изгоняется противоречие, всякое дальнейшее развитие оказывается уто-

[22]

пией; там, где внутренне присущая обществу объективная диалектика отрицается, движущая сила должна быть привнесена в него извне.

Критика, которая сознательно проходит мимо внутренних противоречий объекта познания, не в состоянии понять сущность этого объекта. Она неизбежно остается на поверхности явлений. Это особенно касается «критической теории» Герберта Маркузе.

Философская критика капитализма Маркузе не аналитична, то есть она не разлагает исторически конкретное явление «капитализм», как это делают Маркс и Энгельс[62], на его противоречивые компоненты, чтобы из их движения сделать вывод о собственном движении системы в целом. Она ограничивается общими описаниями, «кратким обзором» и опрометчивыми, большей частью предвзятыми обобщениями. С полным основанием Вольфганг Хауг пишет о методе Маркузе: «Он говорит языком явлений, а хочет сказать о сущности»[63]. Таким образом, фиксируя внимание на явлениях, Маркузе заменяет научный анализ метафорами. Образное описание, призванное непосредственно охватывать сущность явлений, — это методический подход, который в научном отношении неизбежно оказывается бесплодным[64].

Феноменологически-дескриптивный метод с его претензией на «созерцание сущности» остается в плену фактически данного, не в состоянии выйти за рамки описания отдельного явления, находящегося на поверхности общественно-исторического развития. Он принципиально отрицает, что форма проявления и сущность вещей непосредственно не совпадают, когда речь идет о включении явлений в общественно-историческое целое, в объективный процесс истории. Феноменализм, возникший первоначально из отказа от абсолютизирующего «факты» позитивизма, не смог выйти за его пределы и в конечном счете сводится к нему. Таким образом, и Герберт Маркузе благодаря его феноменологически-дескриптивному методу оказывается в плену позитивистского образа мыслей, отвергаемого им как «утвердительный»[65]^-[66]. В этом пункте, несмотря на различие исходных теоретических позиций, Маркузе в методологическом отношении сближается с Максом Вебером.

В соответствии с логикой коренным мотивом феноменологически-дескриптивного и недиалектического метода Маркузе является радикальное отрицание объективного существования законов. Как и все связи объективной реальности, закономерные отношения у него субъективируются, объективность превращается в функцию субъективности