Крис и Шанелька - [8]

Широкая полоса песка была тут, и правда, почти пуста. Крис наморщила нос и прибавила скорости.

— Мы тоже проедем. Тем более, нужно найти этих твоих, челленджеров.

— Моих? — оскорбилась Шанелька. Но кивнула, высматривая в переднее стекло, не видны ли где машины с надписями и, может, какие рекламные растяжки над лагерем.

Глава 3

Золотой пляж в предместьях Феодосии был последним местом летнего Крыма, куда Шанелька мечтала бы приехать, чтоб отдаться ленивому отдыху… Каждый год по несколько раз случалось ей проезжать мимо и каждый год она поражалась тому, как можно потратить драгоценный отпускной месяц на житие в густой толпе пляжников, которые регулярно перемещались из слепленных боками пансионатиков, отельчиков, домишечек, через слепленные боками ресторанчики, закусочные, биллиардные и шашлычные, — к истоптанному песку, утыканному зонтиками, навесами, прокатами и лодочными станциями. Сам пляж был хорош. Когда-то, наверное, в эпоху динозавров, думала Шанелька, разглядывая цветное — белое, красное, полосатое, шиферное, фанерное, полотняное, скрывающее широкую желтую полосу, за которой сверкала бескрайняя синяя. Да нет, чего далеко в прошлое ходить, уже в сентябре пляж хорош, все уезжают. Но фанерные домишки и спасательные скворечники остаются, возразила сама себе справедливая Шанелька, скользя глазами по надписям и рекламам.

Очень хотелось не искать нужное, а вообразить, как на песок из воды вылезает огромный, блестящий мокрыми боками, с маленькой глупой головой на длинной резиновой шее… Топает, проминая сыпучий песок. И нагибается, рассмотреть поближе маленькую Шанельку, держащую за руку офигевшего от восторга пятилетнего Тимку. Ну да, как раз пять ему было, когда мама поведала, какие выходили из моря — большие, огромные…

— Что?

— Я говорю, в сети вычитала, про челленджеров?

— А…

Шанелька оживила планшет, открыла нужную вкладку.

— Автоквесты еще называется оно. Написано, как и сказал этот Дима, что в августе проходит в Береговом, сбор… ага, вот. Сбор напротив отеля «Розовый фламинго». Фуршет, костер, танцы до упаду. Утром старт.

— Иди ты, — восхитилась Крис, — розовый фламинго, дитя заката…

— Розовый фламингоу, м-м-м, слов я не помню-ю-ю… Ой. Я его вижу!

Вместо воображаемых динозавров с правой стороны среди цветных крыш вырвались вверх псевдовосточные башенки, балконы с ажурными перильцами, увешанные мокрыми купальниками и трусами. И на фасаде — огромная кованая птица, выкрашенная в ярчайший розовый цвет. Для зоологически неграмотных полукруглая надпись огромными, в полбалкона каждая, буквами сообщала, да, «Розовый фламинго».

— Ну, что же, — Крис свернула на боковую аллейку, украшенную рукодельными пальмами с кронами из охапок желтого тростника, — поглядим, что за фламинго, почем нынче фламинги и какие удобствия под сенью ихних крыл цвета бедра испуганной нимфы. У нас полтора часа до времени Ч.

Внутренность «Фламинго» отвлекла Шанельку от испуганных мыслей о множестве незнакомых людей и ситуации, в которую они кинулись так внезапно. Заселившись в номер бокового крыла, с балкончиком, на котором стояли два белых пластмассовых кресла, дамы уже устали радоваться безумным розовым стенам, пластмассовым горшкам с пластмассовыми цветами и чучелам птичек, натыканных в любом свободном месте холла, коридоров, лестничных площадок и уголков отдыха. В номере ждал их печальный орел, распростерший крылья с платяного шкафа, и стайка синичек на листьях пластмассового подсолнуха выше человеческого роста. Слабая от смеха Шанелька попыталась синичек с куста обобрать, чтоб временно сложить на кухонный подоконник, но птички оказались намертво приклеенными. Тогда девочки унесли в кухоньку все птичье дерево целиком.

— Прекрасно, — сказала Крис, оглядывая чучелок на жирно-блестящей листве, и переселенного сюда же орла, который теперь сидел в углу на полу, растопырив косматые крылья, — прекрасно, аппетит они нам отобьют гарантированно, чего и требовалось. Шанелька, ты в душ иди осторожнее, поняла? Вдруг там пеликан. Или альбатрос какой.

— Цапля, — радостно закричала та через шум воды, — вышитая, в рамочке! А перья, кажись, настоящие.

— Тьфу на них, — расстроилась Крис, выкладывая на стол пахлаву и другие припасы, — зеленых нет на этих розовых.

Через полчаса девочки валялись на простынях, сплошь разрисованных розовыми фламингами, скинув покрывала, тоже украшенные птичками, и болтали, разглядывая окна, обои с цаплями в камышах, шкаф с открытыми дверцами и привинченный к стене телевизор. Кондишен исправно гнал в комнату прохладу, и Крис вертела в руках пульт.

— Включить телек? А вдруг там тоже птиц показывают?

— Не надо. Так поваляемся.

Крис повернулась на бок, уставив локоть в пузо нарисованной цапли.

— Нелька, короче так. Ты свои на сегодня замашки робинзонские брось, ясно? Никаких убегов по песку вдаль, никаких одиноких сидений у прибоя. В самую гущу, и улыбайся почаще. Фотик на пузо повесь, я тебе объектив навинчу самый длинный. Шорты чтоб надела.

— А комары.

— А крем есть.

— А инструкция?

— К крему, чтоль?

— К фотику.

Шанелька села, промакивая полотенцем длинные мокрые волосы. Ну не виновата же она, что любит одиночество. И гулять любит там, где вообще никого нет, совершенно. Очень мало в этом мире людей, с которыми ей легко, вот Криси, еще, конечно, Тимка, но вырос уже, у него своя компания. С девушкой встречается. Костик еще и этим ее взял, когда начали вместе жить, вернее, еще до того, как начали, несколько раз уходили совсем далеко, вдвоем, с бутербродами в рюкзаке. Шли медленно, говорили…