Крик сквозь стекло - [75]
— Порт-Эверглейдс, вас слышу, здесь Тейлор! Мы только что пролетели над небольшим островком! Никакой другой суши в пределах видимости нет!
Капитан пригнулся, широко расставив ноги, и тер тыльной стороной ладоней слезящиеся глаза. Все было ясно. Не надо было быть летчиком, чтобы понять: группа безнадежно заблудилась над океаном. Но… Но не было ответа на другой, куда более важный, вопрос: каким океаном?
Каким? Где? И в каком… Ну, смелее: в каком мире? — с замиранием сердца спросил себя — осмелился спросить — старшина. Он же просто человек — человек как бы там ни было! И боялся ответа, хотя ответ уже знал. Теперь, когда все догадки приобрели такую четкую страшно-неопровержимую реальность, — знал. Что?!
Да, рация вновь заработала! Они все живы — живы!
— Когда у кого-нибудь из вас останется десять галлонов топлива, мы все вместе, повторяю, только все вместе садимся на воду. Каждый это понял?
Сэнди, боясь верить, с невыносимо-истовой надеждой заметался глазами по лицам русских; со лба его шелушилась отслоившаяся с крыла «ила» сухая крошка-чешуя старой камуфляжной краски. А рация работала! Они все еще были живы; они все еще боролись — хотя, кажется, уже поняли, что оказались за пределом, что шагнули туда, откуда нет возврата…
— … не кончится горючее. Ближе к берегу у нас больше шансов…
Пауза. Неясное встревоженное бормотание. Чей-то изумленный возглас:
— Что это? Что это там такое — слева?!
— Мы можем зарыться в любую минуту!
— Тейлор — Пауэрсу. Вы слышите меня?
Вот теперь наступила развязка: неведомый им Тейлор что-то увидел, что-то невероятно важное, он пытается, он надеется дозваться, докричаться до своих; ах, если бы он знал…
— Вы слышите меня?! Тут, слева…
Треск, свист — проклятые помехи! Нет, вот он вновь прорвался:
— … не думаете ли вы, что… Если б нам увидеть свет!
Все. Связь оборвалась — на сей раз навсегда. Они ушли.
Тихо-то как… Невероятно, невозможно, ненавистно и привычно тихо.
Нежно шелестел ветер, приглаживая растревоженную пыль. Сэнди сидел на гальке и беззвучно трясся, обхватив голову руками. Ровно, размеренно и вечно гудел океан, накатывая шипящие волны на покойный берег. Где-то там, за стеклом, в темных синих глубинах в эти минуты неспешно и умиротворенно, ничем уже не тревожась, плыли, опускались ко дну огромные птицы, замедленно раскачивая изломанными крыльями; пять чаек — погибших чаек, людьми созданных, плывут в холодную вечность, унося с собой людей. «А рыбы? — дурацки подумал старшина, — интересно, рыбы как ведут себя в таких ситуациях? Пугаются, удивляются или любопытно лезут к кабинам, пытаясь разглядеть неведомые им существа за стеклом? Впрочем, возможно, никакой рыбы там, куда ушли пять экипажей, и нет? Ведь ушли они, вероятно, туда, где мир действительно иной — все тот же вечный, бессмертный, бесконечно-множественный, великий и чистый — Мир иной…»
Созвездия были неведомы. А звезды их — полны изящной, тоненькой нежности и свежести цветов рассветного дождя.
— А ведь мы видим их здесь впервые… — с тихим потрясением воскресающего человека капитан с никогда им не ведомым целостным упоением вглядывался в светлеющие уже небеса, откуда ему в глаза ободряюще глядели тонкие звездочки-хрусталики, из бездны Космоса подмигивали троим измученным, но поверившим в себя людям, переливались неслышными вспышками, передавая, наверное, друг другу в вечные глубины весть о том, что еще трое живых существ обрели дорогу в пустыне и уже поднимаются по ней — ступенька за ступенькой.
Сколько хватало глаз, лежал вокруг уверенный в них океан, ожидая последних проводов своих гостей. И на островной скальной тверди тяжко покоилось старое железо, столь долго и надежно помогавшее и укрывавшее троих, нашедших в нем пристанище, — может быть, потому помогавшее и укрывавшее, что помнило людей? Тех, что создавали его, и тех, что жили, верили в него раньше? Люди ушли — корабль умер. Но… Но душа — или души тех, кто ушел, их тепло какой-то крохотной частичкой сохранилось в нем и теперь приняло этих троих?
Куда ушли люди старого корабля, кто они были? Может быть, были они неродившимися потомками этих троих? И где теперь их дорога?
Про то печалиться не надо. Где бы ни была она — она впереди. Всегда. И для всех — одна.
И трое летчиков — русские и американец, — став собратьями, вышли на нее, как и их предшественники; они уже преодолели первые, самые трудные шаги тяжкого пути познания, и сегодня, когда расцветет день, они вместе шагнут далеко вперед.
Нет сомнения — будет тяжко. Предстоит прорыв, великий прыжок сквозь невидимый барьер, стоящий в душе каждого землянина, нет, каждого живого существа, рожденного Создателем. Но искус преодолим — искус страха, лености и неверия.
Душа пробьется сквозь монолитное стекло, прорвется живой крик ее сквозь окаменелость враждебных Жизни сиюминутных выдуманных истин и догм — как прорывается сквозь кровь и боль крик вновь родившегося младенца, заявляющего о своем праве на существование.
Каждый из троих, не говоря друг другу и слова, избегая многозначительных и пустых фраз и клятв, уверен был в каждом — а значит, и в себе…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Борисович Ломоносов в свои почтенные 87 лет известен интернет-сообществу как, пожалуй, самый пожилой российский пользователь Интернета и блогер. Несмотря на современный образ жизни, главным событием в ней для Д. Б. Ломоносова остается далекая война, от начала которой минуло уже 70 лет. Память о ней долгие годы не давала покоя ветерану, и он изложил свои воспоминания на страницах этой книги. Репрессированные родители, сын «врагов народа», короткая юность, прерванная войной, нелегкий солдатский труд в кавалерийской части, скитания в плену, едва не окончившиеся смертью от истощения в самые последние дни войны, и, наконец, послевоенное клеймо бывшего военнопленного.
Во время Великой Отечественной войны П. Гаврутто командовал ротой парашютистов-разведчиков. Был ранен.Показу боевых действий советских парашютистов-десантников и посвящена книга «На берегу Днепра».
События, о которых рассказывается в повести, не вымышлены. В начале Великой Отечественной войны в двенадцати километрах от Минска, в поселке Семково, гитлеровцы создали специальный детский лагерь, куда согнали 300 ребят. Фашисты использовали их в качестве рабочей силы, брали у них кровь и проводили над ними различные медицинские эксперименты.В конце 1943 года, опасаясь раскрытия своих злодеяний, эсэсовцы решили ликвидировать Семковский лагерь и уничтожить находящихся в нем детей.Узнав об этом, местные партизаны провели в феврале 1944 года смелую операцию и спасли ребят.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В биографических очерках рассказывается о трудном детстве, о войне и о службе в армии после нее. Главным в жизни автора было общение с людьми того исторического времени: солдатами и офицерами Красной Армии, мужественно сражавшимися на фронтах Великой Отечественной войны и беззаветно служившими великой Родине.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Имя Ивана Козлова хорошо известно любителям детективного жанра. Его перу принадлежат такие повести, как «Хвост ящерицы», «Забудь о чести», «Общак», «Спаси и сохрани», которую, кстати, выпустило наше издательство. Новый роман «Болевой синдром» рассказывает о драматической ситуации, в которой оказались вчерашние спецназовцы Олег Макаров и Евгений Зырянов. У полковника Макарова погибает жена. Он уверен, что это дело рук тех, с кем он воевал на Кавказе и кто неоднократно грозил ему расправой с семьей.
В остросюжетном психологическом романе «Смерть двойника» авторы рассказывают о проблеме выживания, которую пытаются решить нынешние толстосумы, разбогатевшие нечестным путем и попавшие в поле зрения бандитских группировок. На карту ставится все: совесть, дружба, порядочность. Даже любовь жертвуется во имя обогащения и самосохранения. К чему приводит такая жизненная позиция, читатель узнает, прочитав это неординарное произведение.
Повесть «Спроси пустыню…» посвящена будням спецназа. Действие происходит в знойной пустыне Южной Республики, где отряды непримиримой оппозиции режиму сбили военно-транспортный самолет России и в качестве заложников удерживают летный экипаж. Освободить авиаторов — такая задача поставлена перед командиром подразделения спецназа майором Амелиным и группой его бойцов. Задача не из простых, поскольку заложники находятся в руках боевиков, для которых законы не писаны…В лесу под Вязьмой, что на Смоленщине, обнаружен труп болгарского гражданина Рачева.
СОДЕРЖАНИЕ Иван Черных. Похищение (повесть) Евгений Морозов. Легко ли быть свидетелем? (повесть) Борис Васильев. Шантаж (повесть)