Крестьянский сын, дворянская дочь - [61]

— Ой, да мне же бежать пора!

На том и расстались.

* * *

Клавдия Игоревна Воинова всю ночь не сомкнула глаз. Беспокойство за внучку своего родного брата, девочку, которую сама привыкла считать своей родной внучкой, не давало уснуть. Несмотря на обострение артрита, она то и дело вставала и, подходила к окнам и вглядывалась в темноту ночи за стеклом. Несколько раз старая дева накидывала шаль, брала фонарь и, волоча ногу с больным суставом, выходила за дверь. Крошечное пятно керосиновой лампы безуспешно отвоевывало у тьмы лишь небольшой кусочек улицы и, вздохнув, Клавдия шла домой. Умом она понимала, на встречу с кем сорвалась девчушка и умчалась сломя голову, но в душе гнездилось беспокойство. Что с ней? Где она? Мысль заявить об исчезновении в полицию возникло было, но сразу исчезло: не навредить бы. Оставалось одно — ждать! Но это как раз и оказалась самым тяжелым, и сон никак не шел, как Клавдия не старалась.

Утро принесло новые переживания, которые возрастали по мере того, как поднималось солнце, и зачинался новый день. Скрип открываемой двери застал хозяйку дома в гостиной. Как не стремилась девушка понезаметней прошмыгнуть в комнату, миновать бабашку не удалось. Вид Наталки был весьма красноречив и сказал Клавдии если не все, то главное. Эти небрежно приведенные в порядок волосы, эти томные глаза с паволокой и темными кругами вокруг, эти бесстыдно-красные распухшие от поцелуев губы. А одежда то, одежда! Словно стадо коров ее жевало всю ночь! Значит, произошло?! И хоть бы нотка раскаяния в глазах. Заметив вопрошающе-укоризненый взгляд Клавдии, чертовка не смутилась и в ответ на него бросила:

— Только ни о чем не говори и не спрашивай меня, ладно?

И удалилась в свою комнату.

Лишь вечером произошло объяснение. Клавдия была мудрой женщиной, не настаивала, знала, что девочке требуется время. И оказалась права. Если Наталке требовалось самой осмыслить свершившееся и она поначалу не желала никаких откровений, то к исходу дна красноречивое молчание бабушки стало невыносимым, требовалось высказаться. Поэтому девушка подсела лисичкой к Клавдии на диван, обняла ее и, заскивающе заглядывая в глаза, попросила:

— Ну, Клавдия, любимая, ну, не обижайся. Я больше не буду. Хочешь, я больше никуда без твоего разрешения ходить не буду?

— Хочу! — поймала Клавдия ее за слово. Обижаться на лису и в самом деле мочи не было.

Наталка прикусила было язык, но поняв, что не отвертеться, вынуждена была поклясться. При этом, о, святая наивность, предусмотрительно сплела крестик из двух пальцев у себя за спиной. После этого обеим стал легче, и Клавдия решила, что раз такое дело, не выведать ли аккуратно кое-что еще.

— У него была?

Девушка кивнула, а лицо аж засветилось от радости.

— Ну расскажи уж, ведь мы с тобой подруги, не так ли? Только, — Клавдия поморщилась, — без всяких физиологических подробностей. Да, и не говори, где твой милый друг обитает, а то мало ли что.

Удивительное дело, прошла целая ночь, а рассказ девушки о ней уместился едва ли в десять минут. После его окончания Наталка с некоторым страхом воззрилась на судию в образе Клавдии: каков будет вердикт? Та не спешила, а только гладила приникшую к ней девичью головку и о чем-то думала.

— Со всеми это рано или поздно случается. Вот и ты выросла, стала взрослой, а я уже совсем, значит, старухой стала.

— Бабушка!

Но та уже овладела собой и прогнала прочь какие-то свои воспоминания:

— Все-таки как время летит: при моем отце, твоего Николку распластали бы заднем дворе усадьбы и всыпали бы розг по первое число, дабы впредь неповадно было.

Наталка внимательно посмотрела на Клавдию: шутит, или всерьез? Увидала в ее глазах веселые огоньки и не без ехидства спросила:

— Ты же сама мне рассказывала, что в нашем роду никогда не пороли крестьян.

— А следовало бы! Чтобы знал, мужик-лапотник, как господскую дочку портить! — и без паузы Клавдия перешла на серьезный тон. — Запретить я тебе видится с ним не могу. Знаю, что ты как коза будешь бегать теперь к нему. Однако требую: не в ущерб экзаменам…

— Обещаю! Все только на самый высший балл! — торопливо произнесла девушка, перебив Клавдию.

Та поморщилась: стрекоза сейчас пообещает все что угодно. Продолжила:

— А лучше всего, пусть приходит сюда. Почаевничаем с ним, хоть разузнаю о его дальнейших планах, не век же ему в беглецах ходить.

— Спасибо, бабушка, ты лучшая! — Наталка в порыве чувств поцеловала Клавдию к вящему ее удовольствию.

* * *

Однако, требовалось разобраться с предателем Колоссовским. Ну никак Наталка простить ему не могла, что столь долго была в неведении. Случай представился на следующий день, когда жаждущая приближения революции молодежь собралась в гостиной у Клавдии. Колоссовский, как водится, постучался в Наталкину комнату, приглашая на собрания кружка, впрочем не особо надеясь на успех: в последние несколько месяцев девушка категорически отказывалась от участия в подобного рода мероприятиях. Каково же было его удивление, когда на сей раз дверь приоткрылась, и он обнаружил Наталку, стоящую в дверном проеме. Девица стояла, облокотившись об косяк и скрестив руки у себя на груди, вид при этом она имела довольно грозный и немного комичный. Глаза пылали праведным гневом: