Крестоносцы социализма - [19]

Об отражении революционно-народнической темы в поэзии надо говорить особо. Здесь первыми по времени и значению были произведения Н.А. Некрасова. Еще в поэме «Кому на Руси жить хорошо» (1866 – 1876) Некрасов создал образ Григория Добросклонова – один из самых ранних литературных образов революционера-народника. В хрестоматийных строках о Добросклонове:

Ему судьба готовила

Путь славный, имя громкое

Народного заступника,

Чахотку и Сибирь

слышится отголосок столь частых в 70-е годы репрессий царизма против народников-пропагандистов. Героям «хождения в народ» Некрасов посвятил знаменитое стихотворение «Сеятелям» (1876), а другой шедевр «Смолкли честные, доблестно павшие…», созданный, как полагают некрасоведы, к 1874 г. в память жертв Парижской Коммуны, но не публиковавшийся, поэт в 1877 г. переадресовал и лично переслал в тюремную камеру героям народнического процесса «50-ти» (впервые опубликовал его журнал народников «Земля и воля» в № 5 за 1879 г.).

Из стихотворений других поэтов, может быть, самой популярной в годы революционного народничества была «Узница» Я.П. Полонского. До недавних пор считалось, что она написана в 1878 г. как отклик на дело Веры Засулич. В 1977 г. мне посчастливилось установить, что Полонский написал «Узницу» годом ранее и откликнулся ею на процесс «50-ти»[141].

Одной из подсудимых на этом процессе Лидии Фигнер посвятил стихотворение «К судьям» А.Л. Боровиковский – адвокат, острослов и поэт, написавший ряд «антиправительственных» стихов, по поводу которых он сам подтрунивал над собой:

За свои стихотворенья

Ты куда же мнишь попасть:

В олимпийские ль селенья?

В полицейскую ли часть?[142]

Очень популярной в радикальных кругах была драматическая поэма Минского (псевдоним Н.М. Виленкина) «Последняя исповедь», опубликованная в № 1 газеты «Народная воля» за 1879 г. Именно она вдохновила И.Е. Репина на создание картины «Отказ от исповеди».

Вообще в годы «Народной воли», пожалуй, наибольший успех из подцензурных и полулегальных стихотворений на революционную тему имели стихи талантливого поэта посленекрасовского десятилетия С.Я. Надсона «Мрачна моя тюрьма», «Ни звука в угрюмой тиши каземата», «По смутным признакам, доступным для немногих» и др., в которых запечатлелась вся бездна страданий и вся сила духа узников царизма. От их имени поэт обращался к собрату по убеждениям:

Из каменных гробов, и душных, и зловонных,

Из-под охраны волн, гранита и штыков

Прими, свободный брат, привет от осужденных,

Услышь, живущий брат, призывы мертвецов![143]

Страстными, полными сострадания к народовольцам, откликами на расправу с ними начал свой творческий путь К.М. Фофанов – едва ли не самый интересный в России поэт эпохи безвременья, примерно с 1887 г., когда умер Надсон, до середины 90-х годов[144]. Таковы его стихи 1881 – 1883 гг. «Вы что пали жертвой злобы», «Узник», «Рассказ могильщика о казни», которые мне удалось разыскать в архивах и опубликовать в 1970 г.[145] В августе 1882 г. Фофанов написал стихотворение «Погребена, оплакана, забыта» памяти Софьи Перовской.

Против карательной политики царизма 70 – 80-х годов были направлены распространявшиеся нелегально (в списках и подпольных изданиях) стихи «Сердце государево» Л.Н. Трефолева:

Мы между народами

Тем себя прославили,

Что громоотводами

Виселицы ставили.

а также сатирическая «Песнь торжествующей свиньи» с грифом «Посвящается М.Н. Каткову» А.П. Барыковой. Эта «песнь» дополняет сказку Щедрина «Торжествующая свинья или разговор свиньи с Правдою» из цикла «За рубежом» (свинья там «кобенится» перед Правдой и «чавкает» ее). Смысл «песни» – в обличении бездуховности, животной узости идеалов реакции, воплощением которой представлена «торжествующая свинья».

К.Д. Бальмонт, который, по словам В.Я. Брюсова, десять лет (1895 – 1904) «нераздельно царил над русской поэзией»[146], еще до начала литературной деятельности подвергался репрессиям за связи с народовольцами и отразил в первом сборнике своих стихотворений «Под северным небом» народнические идеи:

Хочу я усладить хоть чье-нибудь страданье,

Хочу я отереть хотя одну слезу[147].

Если зачинателем революционно-народнической темы в русской классической поэзии был Некрасов, то завершил ее А.А. Блок. В его поэме «Возмездие» (1911 – 1921, осталась неоконченной и расценивается специалистами как вершина творчества поэта) описана – в мажорном, призывном тоне – сходка землевольцев с участием Софьи Перовской и Сергея Кравчинского[148].

При столь всеобъемлющем воздействии революционного народничества на литературу даже консервативно настроенные писатели поднимались если не до оправдания революционеров, то до осуждения их карателей. Так, А.К. Толстой в сатире «Сон Попова» (1873) язвил карательную систему, глава которой – министр внутренних дел – изрекает, не обинуясь: «Законность есть народное стесненье, гнуснейшее меж всеми преступленье!». Н.С. Лесков, который в 60-х годах отдал дань охранительству романами «Некуда» и «На ножах», в 70-е годы эволюционировал далеко влево и создал ряд блестящих сатир на карательную политику царизма: «Административная грация», «Заячий ремиз» и др. В них осмеяны не только царские «ловитчики», алчущие «цапать потрясователей основ», но и карательные борзописцы, норовившие «такой клеветон [о революционерах] написать, чтоб во все страны фимиазм пошел»