Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г. - [23]
17. Гольм (Holm) — латыш. «Sala» — т. е. просто «остров», позже — Мартиньсала (по названию построенной там церкви), нем. — Кирххольм (Kirchholm) — «Церковный остров». Маленький островок (20 га) на Западной Двине рядом с восточным берегом более крупного о. Доле, примерно в 15 км от Риги. (Был затоплен в 1975 г. при строительстве водохранилища.) Здесь находился центр густонаселенного района ливов. Остров представлял собой естественное укрепление. Остатки древнего ливского поселения, как и первого каменного укрепления, были вскрыты в результате археологических работ [Мугуревич 1972: 436–437; Мугуревич 1973: 389–391; Мугуревич 1974: 404–405; Мугуревич 1975: 421; LA: 294–295; ІН, komentâri: 341, 343, 345–346].
Выбор Мейнардом и купцами именно Икесколы и Гольма не был случаен. Обладание этими пунктами позволяло контролировать судоходство в нижнем течении Западной Двины и выход в море. Здесь находились переправы через реку и перекрещивались водные и наземные торговые пути: на Русь из Рижского залива и к Финскому заливу из Литвы. Под контролем оказывался важный центр торговли местного населения с Литвой и Русью — совр. городище Даугмале на южном берегу реки, между Гольмом и Икесколой [Дауне 1992: 22–28; Назарова 1982: 96; Назарова 1995 (а): 75–76]. В случае успешного утверждения немцев в Икесколе и Гольме была бы подорвана торговая гегемония русских купцов на Западной Двине. Кроме того, при необходимости крещения местного населения «мечом», крестоносцы получали удобные исходные позиции для продвижения вглубь страны.
18. По сообщению Арнольда Любекского, Мейнард был посвящен в ливонские епископы архиепископом Бременским Гартвигом II в 1186 г. [Arnoldi chronica: 213]. Подтверждение же этого назначения Римским папой Климентом III относится 01.10.1888 г. Резиденцией епископа стала Икескола. Отсюда первое название епископства — Икескольское (см. также ком. 38).
19. Отказ ливов от крещения, по всей вероятности, означал и невозможность для немецкой стороны закрепиться во вновь выстроенных замках.
20. Упоминание о «священниках и братии (fratribus)» указывает на то, что на помощь Мейнарду прибыли священнослужители. Право на набор духовенства в Германии для миссионерской деятельности в Ливонии было дано Мейнарду буллой Климента III (предположительно в 1190 г.) и буллой ЦелестинаШ от 27.04.1193 г. [LUB, Bd. 1, № XI: 11–13; Bd. 3, № Xa, 2]. «Братия», по справедливому мнению Л. Арбузова, это клирики, жившие по общежитийному уставу августинцев, в учрежденном Мейнардом в Икесколе домкапитуле [HCL: 5].
21. Некоторые исследователи полагают, что намерение Мейнарда вернуться в Германию относится к 1195 или 1196 г., ибо оно было вызвано отказом ливов от крещения по завершении строительства замков Икескола и Гольм, которое должно было продолжаться примерно 10 лет [HCL: 5; Bennighoven: 26; ІН: 51, 343]. Однако с этой датой не согласуются излагаемые далее события. Думается, что желание Мейнарда отправиться к папе и просить о присылке войска для поддержки новой церкви должно было предшествовать завершению строительства. В таком случае воины, которых предполагалось разместить во вновь отстроенных крепостях, прибыли бы к Ливонию как раз к завершению строительства. Представительный состав делегации духовенства, сопровождавшей Мейнарда, должен был свидетельствовать о том, что епархия действительно существует и что на самом деле есть, что защищать. На изменение планов Мейнарда могло повлиять опасение, что отсутствие его как гаранта сохранения христианства в Ливонии может привести к гибели новой церковной организации. Эти события вполне могли иметь место уже в 1192 г., поскольку несколько ранее в тексте хроники (I, 10) упоминается о солнечном затмении, совпавшем с днем Иоанна Крестителя. Известно, что в 1191 г. затмение было 23 июня, т. е. накануне дня Иоанна Крестителя [HCL: 4].
22. Просьбу о присылке войска Мейнард передал, очевидно, с бременскими купцами, возвращавшимися из Ливонии.
23. По мнению исследователей [ІН: 50], эти слова заимствованы из Библии. Ср.: Притч., 14, 15: «Бесхитростный верит всякому слову».
24. Попытку епископа вернуться через Эстонию следует отнести к зиме 1192–1193 гг. Вероятно, Мейнард рассчитывал на помощь из Европы уже в течение 1192 г. Нов Германии шла борьба за императорскую корону. В борьбу были втянуты король Дании Кнут и архиепископ Бременский Гартвиг II. У последнего были к тому же серьезные разногласия со своими подданными, из-за чего ему пришлось в 1190 г. бежать из Бремена [Glaeske 1962: 197–199]. Кроме того, большое число рыцарей, готовых отправиться на защиту христианской церкви, еще не вернулись в Европу после 3-го крестового похода в Палестину (1189–1192). Возможно, поэтому папа лишь подтвердил право Мейнарда на набор в Европе духовных лиц, способных вести миссионерскую деятельность в Ливонии (см. ком. 20).
25. Анно (Anno) — один из нобилей ливской области Торейда (совр. латыш. Turaida — Турайда), расположенной по р. Гауя. В хронике упоминается деревня Анно (XI, 5). Анно относился к той части местной раннефеодальной знати, кто пытался в борьбе за власть над соплеменниками опираться на помощь крестоносцев [Назарова 1980: 39].
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.